— Тебе чистить картофель, Марк Хэпгуд, — это пустая трата времени. Утром займешься овощами. На работу придешь к семи. Если объявится этот слабоумный с отрезанным пальцем, пусть он чистит картофель!
Прежде чем Марк успел сказать хоть слово, шеф-повар резко повернулся к нему спиной и направился к выходу. Марк с ужасом представил себе, что ему придется провести три последних недели на виду у грозного Жака, в самой гуще кухонной жизни, но понял, что выбора у него нет.
На следующее утро Марк, боясь опоздать, пришел к шести и целый час наблюдал за разгрузкой свежих овощей, доставленных с рынка Ковент-Гарден. Кухонный администратор, ведающий закупками, тщательно проконтролировал всю партию и отбраковал несколько ящиков, а потом подписал счет более чем на триста фунтов стерлингов. Самый обычный день, заверил он Марка.
Примерно в половине восьмого появился шеф-повар; он просмотрел меню и велел Марку подрезать брюссельскую капусту, зачистить сахарную фасоль и удалить грубые кроющие листья с капустных кочанов.
— Но я ничего этого не умею, — честно признался Марк. И боковым зрением заметил, что все подсобники как один поспешили расползтись по разным углам кухни.
— Так я тебя буду учить! — рявкнул шеф. — И учти, что надежда стать хорошим поваром у тебя есть только тогда, когда ты умеешь делать всякую кухонную работу, даже чистить картошку.
— Но я не… — заикнулся было Марк и осекся на полуслове. А шеф, будто ничего не слыша, занял место рядом с Марком, и вся кухня в изумлении наблюдала за тем, как он учит новичка основным приемам нарезки овощей.
Завершив урок, шеф отдал Марку острый как бритва нож со словами: «И помни про этого недоумка с его пальцем. Чтобы с тобой этого не случилось…»
Марк принялся старательно и аккуратно шинковать морковь, затем перешел к брюссельской капусте, удаляя кроющие листья и делая крестообразные надрезы на кочерыжках, потом занялся зачисткой и нарезкой фасолевых стручков, не уставая удивляться тому, насколько просто следовать инструкциям шефа.
После ухода шеф-повара в конце дня Марк самым тщательным образом навел порядок на своем месте и наточил все ножи, готовясь к завтрашней работе.
На шестой день, удостоившись короткого одобрительного кивка шефа, Марк понял, что делает определенные успехи. К следующей субботе у него уже не было сомнения, что он освоил основные навыки обработки овощей; более того, он почувствовал, что в состоянии оценивать профессионализм шефа и восхищаться им. Хотя Жак, стремительно перемещаясь по кухонному помещению размерами едва ли ни в половину футбольного поля, редко заговаривал с кем-либо, ограничиваясь ворчанием для выражения своего одобрения или — что чаще — неодобрения, Марк довольно скоро научился предугадывать его требования. Вскоре он уже начал ощущать себя частью коллектива, хотя и осознавал в полной мере свое положение новичка.
На следующей неделе, когда у помощника шефа был выходной, Марку поручили раскладывать готовые овощи перед подачей на стол и украшать блюда. Шеф не просто заметил его усилия, но отреагировал на это, буркнув «bon», что служило у него высшей формой одобрения.
Шла последняя неделя Марка в «Савое» но он ни разу не взглянул на календарь, висевший над его кроватью.
Утром в четверг Марку передали распоряжение помощника главного администратора кухни зайти в контору, как только освободится. Марк совсем забыл, что настало 31 августа, его последний день. Он разрезал десять лимонов на четвертушки для украшения сорока порций тонко нарезанной копченой лососины, завершавших первую перемену блюд свадебного обеда. С гордостью обозрев результаты своего труда, он снял фартук и пошел в контору, чтобы получить свои документы и причитающиеся деньги.
— Куда это ты собрался? — спросил его шеф-повар.
— Я свободен, — ответил Марк. — Уезжаю в Ковентри.
— Ладно, до понедельника. Ты заслужил свой выходной.
— Да нет же. Я уезжаю домой насовсем.
Шеф-повар оторвался от изучения говядины, предназначенной для второй перемены блюд свадебного пиршества.
— Уезжаешь? — переспросил он, как будто не понимая сказанного.
— Да. Мой год в «Савое» закончился, и я еду к родителям. Работать.
— Надеюсь, ты нашел первоклассную гостиницу? — спросил шеф-повар с неподдельным интересом.
— Я не собираюсь работать в гостинице.
— Значит, ресторан?
— Нет, я буду работать на «Триумфе».
Шеф уставился на него, силясь понять: не то проблема в его английском, не то мальчишка смеется над ним.
— Что это такое — «Триумф»?
— Там делают автомобили.
— Ты собираешься делать автомобили?
— Ну, не то чтобы делать автомобили… монтировать колеса.
— Ты будешь ставить автомобили на колеса? — спросил шеф, не веря своим ушам.
— Нет, — рассмеялся Марк. — Скорее колеса на автомобили.
Шеф-повар по-прежнему смотрел на него в недоумении.
— А, так ты будешь готовить еду для автомобильных рабочих?
— Нет. Я же сказал: монтировать колеса, — повторил Марк, медленно и отчетливо произнося каждое слово.
— Это не есть возможно.
— Нет, это возможно, — отозвался Марк. — Я ждал целый год, чтобы доказать, что это возможно.
— Если я предложу тебе работать моим ассистентом, ты передумаешь? — спросил шеф доверительно и вполголоса.
— А почему?..
— Да потому, что у тебя талант, в этих твоих пальцах. Со временем, я думаю, ты станешь шеф-поваром. Может быть, даже хорошим шеф-поваром.
— Нет, спасибо. Я поеду в Ковентри, к своим приятелям.
Шеф-повар пожал плечами: тем хуже. И вернулся к говяжьей туше. Но когда его несостоявшийся протеже вышел через вращающуюся дверь кухонного зала, он, бросив взгляд на тарелки с копченой лососиной, буркнул: «Загубленный талант».
Марк запер свою комнатушку, выбросил в мусорную корзину настенный календарь и вернулся в гостиницу, чтобы сдать спецодежду кастелянше. Теперь оставалось только вернуть ключи от комнаты помощнику главного администратора.
— Вот твоя зарплата за последнюю неделю, твои карточки и справка об уплате подоходного налога. Да, кстати: шеф-повар просил передать, что с радостью даст тебе рекомендательное письмо. Не стану врать, будто такое случается каждый день.
— Там, куда я еду, оно мне не понадобится, — сказал Марк. — Но все равно спасибо.
Он быстрым шагом направился к вокзалу, помахивая небольшим потертым чемоданчиком, но вскоре поймал себя на том, что идет с каждой минутой все медленнее и медленнее. Добравшись до вокзала Юстон, Марк побрел к седьмой платформе и принялся ходить взад-вперед, поглядывая время от времени на большие часы. Он проводил взглядом сначала один, а затем и второй поезд, отправлявшийся в Ковентри. Становилось все темнее, и дневной свет уже едва просачивался сквозь стеклянную крышу опустевшего кассового зала. Марк резко повернулся и решительно направился обратно. Если он поторопится, то сможет добраться до гостиницы вовремя, чтобы принять участие в приготовлении сегодняшнего обеда.
