Время от времени попадались следы, оставленные убийцей. Тэнни увидел отпечаток его ноги на сырой земле, журналист заметил несколько серых ниток из футболки Фергюсона на колючем кусте.
Андреа шагала вперед, и перед ее глазами возникали то труп старой негритянки, распростертый в углу лачуги, то силуэт Брюса Уилкокса, удалявшегося во мрак страшных трущоб. Шеффер казалось, что смерть издевается над ней. Стоило женщине попытаться что-нибудь сделать как следует, смерть спешила смешать ей карты. Теперь Андреа должна была очень многое исправить, но она даже не знала, с какого боку к этому подступиться.
У Кауэрта было такое ощущение, что он все глубже и глубже погружается в кошмарное сновидение. Поранив руку о шипы барбариса, он выронил блокнот и авторучку. Глубокая ссадина на руке кровоточила и невыносимо саднила. В какой-то момент журналист задал себе вопрос, что он делает в этом лесу, но сразу нашел ответ. Он писал здесь последний абзац своей статьи.
Мокрая земля чавкала у них под ногами. Духота стала невыносимой. Ветви деревьев беспорядочно переплелись. Где-то рядом было болото. Перепачканный с головы до ног, в изорванной одежде, Кауэрт думал о том, что где-то, наверное, наступило теплое и ясное утро, а здесь, сквозь густые кроны деревьев, не проглядывало ни клочка голубого неба. Журналист не знал, сколько времени они преследуют Фергюсона — пять минут или целый час. Ему казалось, что они гоняются за ним всю жизнь.
Внезапно Тэнни Браун замер на месте, опустился на колени и жестом приказал спутникам пригнуться. Они присели на корточки рядом с лейтенантом и стали оглядываться по сторонам.
— Вы знаете, где мы? — прошептала Андреа.
— Вот он хорошо знает это место, — ответил лейтенант, кивнув на Кауэрта.
— Значит, где-то рядом убили Джоанну? — тихо спросил журналист.
— Да, — подтвердил Браун.
Все напряженно прислушивались. Из соседнего куста вспорхнула птичка, что-то зашуршало — наверное, поспешно уползала змея. Несмотря на жару, Кауэрта била дрожь. Где-то высоко в кронах деревьев пробежал ветерок.
— Он здесь. — Браун показал на прогалину между трясиной и лесом.
Освещенная солнцем прогалина была шириной ярдов десять, не больше. На другой ее стороне тропа, по которой они шли, скрывалась в чаще леса.
— За этой прогалиной болото, — негромко объяснил лейтенант. — Оно простирается на много миль, вплоть до соседнего округа. Фергюсон может сделать две вещи: во-первых, он может пойти через болото, но там легко заблудиться или утонуть, или его слопает аллигатор, или укусит змея, а если он и выберется на другую сторону, то будет весь мокрый и грязный, и там можем поджидать его мы. А во-вторых, он может попробовать перехитрить нас: пропустит нас вперед, а сам вернется назад тем же путем, каким сюда пришел, сядет в машину, умчится в Алабаму — и поминай как звали.
— Как же он пропустит нас вперед?! — удивился Кауэрт.
— Он подождет, пока мы не проскочим мимо него по одному, например на этой прогалине.
— Скорее, он всех нас тут перестреляет, — заявила Андреа.
— Что же нам делать? — борясь со смертельной усталостью, спросил журналист.
— Попробуем не дать ему нас убить, — пожал плечами Тэнни.
— Я так и знал, что все этим кончится, — уныло разглядывая прогалину, пробормотал Кауэрт. — Как хорошо, оказывается, в лесу! Совсем не хочется вылезать на открытое место.
Браун кивнул, немного приподнялся и стал разглядывать прогалину. Это было идеальное место для засады. Он сам подстерегал бы своих преследователей именно здесь. Обойти прогалину было невозможно — ее можно было только перейти. Лейтенант злился на болото, которое явно вступило в сговор с Фергюсоном, помогая ему скрыться. Каждое дерево, каждый кустик мешал им, но помогал Фергюсону.
Надо было идти вперед — другого выхода не было. Браун, с револьвером в руке, вышел на прогалину и внимательно прислушался. Следом, вцепившись обеими руками в пистолет, двинулась Шеффер. «Здесь нам конец!» — думала она. Ей хотелось только одного — хотя бы перед смертью сделать что-нибудь полезное.
Кауэрт заставил себя подняться на ноги и присоединился к двоим детективам.
В лесу царила мертвая тишина. Лейтенант чувствовал, что его держат на мушке. Дышать было все труднее, и страшно хотелось заорать во все горло.
Кауэрт шел из последних сил. Он почти ничего не видел перед собой, однако именно он первым уловил едва заметное движение в кустах.
— Ложись! — заорал журналист и как подкошенный рухнул на землю, удивляясь тому, что еще не лишился чувств от страха.
Тэнни Браун тоже упал и тут же перекатился на бок в положение для стрельбы, хотя понятия не имел, в какую сторону вести огонь.
Андреа осталась стоять, она хрипло заорала, повернулась в сторону зашевелившихся кустов и выстрелила в них наугад. В ответ прозвучали три выстрела из револьвера Фергюсона.
Браун затаил дыхание, когда пуля ударила в землю рядом с его головой. Андреа заорала от боли и упала на землю, как птица с подбитым крылом, сжимая рукой простреленный локоть. Кауэрт схватил ее за одежду и подтащил к себе, а лейтенант поднялся во весь рост с револьвером в руках, но никого не увидел, только услышал, как трещат кусты. Это удирал Фергюсон.
Мэтью застывшим взглядом смотрел, как на пистолет в безжизненной руке женщины стекает кровь. Неведомая сила заставила журналиста вскочить на ноги. В этот момент, сам того не осознавая, Мэтью Кауэрт переступил какую-то роковую черту.
Почти наугад, ни о чем не думая, журналист стал палить по деревьям и кустам, где трещали ветки под ногами Фергюсона. Выпустив все остававшиеся в обойме восемь пуль, Кауэрт еще несколько раз нажал на спусковой крючок, опустил пистолет и стал прислушиваться к далеким отголоскам эха собственных выстрелов.
Несколько мгновений никто не шевелился. Андреа застонала от боли у ног Кауэрта, и журналист наклонился к ней. Тэнни Браун тоже сбросил оцепенение: он осмотрел рану и увидел торчавшую из руки раздробленную кость. Из раны хлестала кровь — пуля перебила женщине артерию. Оторвав от полы пиджака полосу ткани, Браун скрутил из нее самодельный жгут и перетянул им раненую руку, помогая себе, как рычагом, веткой, которую отломил от ближайшего дерева. Тэнни работал быстро и умело, как на войне. Когда кровотечение удалось остановить, лейтенант поднял голову и посмотрел на Кауэрта, стоявшего на краю прогалины с пистолетом в руке.
Журналист наклонился, потрогал землю и поднялся, разглядывая свою руку:
— Кажется, я в него попал. — Он показал Брауну испачканные кровью пальцы.
Кивнув, лейтенант поднялся на ноги.
— Останьтесь с ней, — велел он журналисту, показывая на раненую женщину.
— Нет, я пойду с вами! — заявил Кауэрт.
Андреа застонала.
— Останьтесь с ней! — приказал лейтенант Браун.
