пристально оглядели пришедших.
Злобный кроваво-красный взгляд как прицелами, смерил своими ромбовидными зрачками одного за другим, и остановился на Мэд Куки.
— Саггаш! Ты воняешь слабостью, — с нескрываемым презрением произнес Джек Морган.
Миф Рэй и Касипоша быстро посмотрели в ответ — древний воин с понимающей усмешкой, Касим с осуждением и опаской.
— Он мой друг, — набычился Касипоша.
— Вот твой друг, — ответил гигантский гурхор, движением катаны указав на разрядник, неудобно свесившийся с плеча Касима, — А это жертва для Дхума, кишки для его алтаря.
— Ладно-ладно, царь, — остановил жестом дальнейшие рассуждения Миф Рэй, — Это часть моего договора, и я намерен придерживаться его. Не было и не будет такого, что 2-й Легион нарушил соглашение.
— Чар, тона ва! Чар! Понимаю. Твои слова — слова ганрарха. Будь ты гурхором, ты бы вел свой ташхаарм на Великую Охоту, — с уважением кивнул Джек Морган, — Сделай то, что предназначено волей Дхума, и мои дархары будут с тобой на этой охоте. Это великое испытание, и мы отдадим себя во имя будущего обоих племен!
— Легион Мифического Луча существует, чтобы делать то, что должен, — ответил Миф Рэй, — Не беспокойся, так же, как и ты, я отдам свою жизнь без колебаний, чтобы уничтожить заклятого врага «Единства».
Закончив на этом, группа Миф Рэя двинулась дальше. Фаланга «Фобос» была выбрана для охраны точки соединения с индуктором специально. Рассудив, цари и Миф Рэй решили, что если так выйдет, что возвышенный все-таки ударит вперед, чем автоматика Исхода или воины «Спарты» — то инопланетные нано-машины в крови и телах фарханаргов защитят их от псионного контроля врага. А уже фарханарги задержат врага, дадут время 2-му Легиону нанести контрудар, ведь боевая ярость Миф Рэя в этот момент так же послужит ему некоторой защитой от ужасной силы Возвышения. Если, конечно, в этом еще будет хоть какой-нибудь смысл.
Никто не знал, что произойдет. Явится ли возвышенный один, или, как это было на Паксе и Хае, забросит на Тень свои порождения в облике Даймона Вульфа? Нельзя было исключать прямой физической атаки на узел индукции, одновременно с атакой псионной.
Миновав охраняемые «фобосами» отсеки, 2-й Легион прибыл на место. Индукционное гнездо располагалось в практически полностью засыпанном мусором отсеке. Неизвестно, что здесь происходило за все эти годы, но переборки носили следы и коррозии, и следы воздействия высокой температуры. В полумраке, освещаемом только габаритными огнями скафандров, среди потеков зеленоватой мерзкой жижи проглядывали полустертые надписи, похабные рисунки и царапины разной степени глубины. Рядом с самим узлом, покореженным, но все еще рабочим по данным Исхода, валялся давно разложившийся и уже высохший труп.
— Приступай, киборг, — обращаясь к Копии Джонсона, распорядился Миф Рэй, окинув взглядом местность, — Исход, узел точно рабочий? Выглядит не очень.
— Функциональность подтверждаю, — ответил древний ИИ, — Только пристегните покрепче эту паучью шаболду, и можно будет поджарить мозги любого возвышенного до хрустящей корочки!
— Отлично! — хмыкнул Миф Рэй, наблюдая за тем, как «Королевский Жук» возится со стазис-капсулой.
Киборг ловко и быстро принялся за дело. С нечеловеческой скоростью мелькали «лапки», устанавливая крепления, подсоединяя кабеля и монтируя входные гнезда, в то время как «клешни» с легкостью удерживали тяжеловесный агрегат на весу. За движениями Копии Джонсона наблюдал и Касим, про себя поражаясь скорости и эффективности работы кибернетического существа. Он впервые видел подобное, да и вообще многое для него было впервые. Он никогда не был на Тени, никогда не видел киборгов, впервые готовился принять участие в битве… Да еще в какой битве! Глобальность происходящего просто не укладывалась в его голове. Прямо как в дурацких космических легендах про древние времена — всякие там геройские сражения за выживание рода людского и прочая поебень. Касим с трудом подавил внутреннюю дрожь. Охренеть, а ведь все это происходит с ним в реале! Родной космобар бесконечно далеко, в тысячах километрах холодной вакуумной пустоты, на Хиусе-1, а он здесь, в окружении свирепых воинов, готовых убивать и умирать.
Касипоша, сухо сглотнул, внизу живота предательски похолодело.
«Ну пиздец, если мы выберемся живыми из этого дерьма, клянусь всей самогонкой Даларана, хуюшки я еще куда-то полечу!» — думал он, нервозно наблюдая за происходящим, — «Ну пиздец!»
На его плече болтался разрядник, выданный ему «спартанцами», но Касипоша с трудом представлял, как он будет обращаться с ним в бою. Он нервно теребил лямку, вспоминая случаи потасовок на Хиусе — ну там хотя бы приходилось разбираться с местными угашенными обрыганами, не то что сейчас, мочить какую-то неведомую хрень, которая, как оказалось, выжрала древнюю империю до последней молекулы гемоглобина и теперь уже половину нынешнего человечества… Касим оглянулся на Мэда. Куки, как загипнотизированный, стоял рядом со своей ненаглядной Руми, готовый сделать все, что угодно по первому взмаху ее синтетических ресниц. Бедняга! Эх, если бы не эта идиотская случайность… Если бы Касипоша не догадался послать его за этой «Космической Акулой»!.. Хотя, если бы не послал, кто знает, может быть сейчас у людей вообще не было бы ни единого шанса выжить.
«А может, ну их нахуй, пусть они дохнут все, людишки!.. Мы, то есть!» — с внезапной злобой подумал Касим, вспомнив мертвую шлюху, похороненную им в куче космопортного мусора и многое другое, — «Только и годимся, чтобы быть в рабстве у машинного роя насекомых или служить кормом для себеподобных, получивших божественную силу… Эх, была бы у меня такая сила. Ну и была бы. Ну и что? Я поступил бы иначе? Был бы добрым и хорошим, чтоб аж блевать тянуло? Не-а, уж я-то знаю нашу блядскую людскую природу! И был бы я таким же пидором, как и та древняя тварь. Это точно. Человек такая мразь, что любой из нас проявляет самые отвратительные стороны своей души, как только получает хоть микроскопическую дозу силы. Мы все дерьмо, и в дерьме сдохнем. И это будет более, чем справедливо!..»
Так думал Касим, отвлекая себя мыслями от предбоевого мандража. Он, умом отрицая гниль современного существования и несовершенство человеческой натуры, мысленно презирая жизнь, собственную и вообще — все же инстинктивно боялся умереть сейчас. Как и любой другой человек в минуты близкой опасности, первобытный страх боролся с его логическим разумом, и конкретно в его случае — медленно, но верно побеждал. Чувствуя некоторое одеревенение тела и глухое,
