чуский ван предложил ему стать первым советником. Шэнь Иньсин, отказываясь, сказал: «Среди мужиков в Цисы есть некто Суньшу Ао, он мудрец. Вану непременно надо взять его на службу — мне до него далеко». Чуский ван тогда послал туда людей с собственной колесницей, чтобы встретить Ао уже как линъиня, а через двенадцать лет Чжуан-ван стал баваном; и все это благодаря усилиям Шэнь Иньсина. Так что нет большей заслуги, чем представление правителю умного советника.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Знание самого себя / Цзы чжи
Тому, кто хочет получить ровное-горизонтальное и прямое-вертикальное, необходимо пользоваться уровнем и отвесом; тому, кто хочет получить идеально прямоугольное или круглое, необходимо пользоваться угольником и циркулем. Властителю, желающему узнать себя самого, необходимы честные мужи. Поэтому сын неба учреждает должности помощников и наставников, посты учителей и хранителей, с тем чтобы они ему указывали на его ошибки. Человек сам себя не знает, властитель тоже. Причины существования и гибели, покоя и опасности не надо искать вовне — их нужно усмотреть в себе.
У Яо был барабан, который умел его увещевать; у Шуня было обличающее дерево; у Тана был муж, который специально следил за его упущениями; у У-вана был барабанчик, который напоминал ему о необходимости сдержанности и осторожности. Даже они боялись, что недостаточно знают себя. У нынешних правителей ум не такой, как у Яо, Шуня, Тана и У, но зато у них есть умение, с помощью которого они это могут скрыть. Откуда уж тут взяться знанию самих себя!
Чэн из Чу, Чжуан из Ци не обладали знанием самих себя и были убиты. Уский ван, Чжи Бо не обладали знанием самих себя и погибли. Сунский Кан и правитель царства Чжуншань не знали себя и исчезли с лица земли. Цзиньский Хуэй-гун, чжаоский Ко не знали себя и были пленены. Командующие Цзань Туй и Пан Цзюань, наследник Шэнь не знали себя и расстались с жизнью. Так что нет большего несчастья, чем незнание самих себя.
Когда Фань Ши собрался бежать, его люди хотели взять с собой колокол, но он был слишком велик, чтобы унести его на спине. Тогда они хотели разбить его молотом на части, но колокол зазвенел так громко, что они, боясь, как бы их не услышали и не отняли его у них, заткнули собственные уши. То, что они боялись, как бы их не услышали, еще можно понять, но то, что они сами боялись его звука, это уже глупость. Но когда властитель боится услышать о собственных упущениях, разве он не поступает точно так же? Хотя можно понять, что ему не хочется, чтобы о его ошибках знали другие.
На одном пиру вэйский Вэнь-хоу велел, чтобы каждый из присутствующих дафу о нем высказался. Первые выступающие заговорили было об уме правителя, но когда очередь дошла до Жэнь Цзо, тот сказал: «Правитель у нас неразумный. Когда взяли Чжуншань, он отдал его в надел сыну, а не своему младшему брату. Из этого видно, что правитель у нас неразумный». Вэнь-хоу это не понравилось, и это было видно по его лицу. Жэнь Цзо поспешно удалился. Когда очередь дошла до Ди Хуана, тот сказал: «Наш правитель — достойный правитель. Как слышал ваш слуга: там, где правитель достойный, там речи подданных прямы. Как мы видели, речь Жэнь Цзо была прямой, и из этого мы можем заключить, что правитель у нас достойный». Вэнь-хоу это понравилось, и он весело сказал: «Не вернуть ли его назад?» Ди Хуан сказал на то: «Что же тут невозможного? Как я слышал, верный подданный остается верным до конца, он даже от смерти не станет бежать. Цзо, наверное, ждет там у ворот». Затем Ди Хуан отправился посмотреть, и Цзо действительно ждал у ворот, так что он пригласил его вернуться от имени правителя. Когда Жэнь Цзо вошел, Вэнь-хоу встретил его на нижней ступени. До конца жизни сидел он на почетном месте и в конце концов стал главным среди гостей. Однако же, если бы не Ди Хуан, Вэнь-хоу мог бы потерять верного подданного! Так что овладеть высоким искусством сказать так, чтобы властителю пришлось по сердцу, и притом было похвалой его мудрости, — не один ли только Ди Хуан оказался на это способен?!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Стремиться к должному / Дан шан
У народа нет пути-искусства, с помощью которого он мог бы понимать небо-природу непосредственно. Поэтому народ следит за ходом четырех сезонов, сменой жары и холода, солнца и луны, планет и звезд, чтобы таким образом познать веления природы. Если четыре сезона, холод, жар, солнце и луна, планеты и звезды следуют нормальным путем, тогда все, что по рождению обладает кровяной ци, обретает свое место в мире и спокойно плодится-действует. У подданных также нет способа-дао узнать волю властителя, поэтому подданные познают волю властителя по тому, как и кому он назначает награды и наказания, кому жалует ранги и жалованья. Когда награды и наказания, ранги и жалованья назначаются властителем как должно, тогда и ближние, и дальние, и удаленные, и приближенные исчерпывают свои физические силы и прилагают все силы на службе.
Когда цзиньский Вэнь-гун вернулся в свой стольный град, он наградил тех, кто последовал за ним в бегстве, но ничем не одарил Тао Ху. Приближенные стали спрашивать: «Вы, правитель, вернулись в свою страну и уже трижды раздавали награды и посты, но Тао Ху никак не наградили. Просим разъяснений». Вэнь-гун сказал: «Кто помогает мне в воспитании морального сознания, наставляет меня в ритуале, того я считаю себя обязанным почтить высшей наградой. Кто просит меня быть благим-добрым, усиливает мои достоинства, того я награждаю вслед за первыми. Кто противится моим необузданным желаниям, кто указывает на мои неоднократные заблуждения, тот получит награду в числе третьих. Эти три категории получают награды по своим заслугам как достойные подданные. Но если бы я награждал мужиков, трудящихся физически на полях [нашей страны] Танго, тогда, конечно, первым из них я наградил бы Тао Ху». Когда об этом узнал чжоуский нэйши Син, он сказал: «Быть цзиньскому гуну баваном! В старину мудрые ваны на первое место ставили внутренние силы, а на последующие — силы телесные. Цзиньский гун это усвоил и правильно применил!»
Мать [-супруга] молодого правителя Цинь [стала править с помощью евнуха по имени Яньбянь]. Недовольные этим достойные подданные укрылись у себя, народ затаил злобу и порицал высших. Гунцзы Лянь, бежавший [ранее] в Вэй, услышал об
