Это было похоже на столкновение двух миров вблизи разлома реальности.
С одной стороны выступали Сковронские, которые в своих попытках сохранить остатки власти растеряли всё. Они лишились чести и достоинства. Они потеряли человеческое лицо. В скором времени у них не останется даже права на душу. Их собственные люди, узрев в небесах крылатую деву, в суеверном ужасе бросились бежать. И что же сделал их сюзерен? Отправил пресекать побег ту самую некромагичку, что так любила создавать из тел челяди мерзких чудовищ.
Разумеется, это решение лишь подстегнуло жаждущих спастись ститовцев к побегу. Они стали активней перебирать ногами, благодаря чему большая часть сумела избежать ужасной и, к сожалению, необратимой судьбы. Шансы же тех, кто был недостаточно проворен, резко увеличились, когда одна из стен предприятия рухнула, и безумная женщина оказалась связана боем с подоспевшими войсками Маллоя.
И сколь не было велико желание каждого из подчинённых Гало вогнать несколько пуль в тело вражеской некромагички, такой возможности они не имели. Противница держалась вне зоны видимости. В тенях. За спинами своих недобровольных солдат.
Её противники использовали совершенно иную тактику. Их лидер не прятался за своими подчинёнными, а сам выступал в качестве щита. Был живой стеной, стоявшей между челядью и противоестественной мерзостью, что жаждала их разорвать. Никаких приказов третьекурсник не отдавал: у него просто не было времени на то, чтобы хоть на секунду отвлечься от той битвы, в которой участвовал он сам. Разум молодого некромага находился в состоянии бесконечного расчёта магических формул и проработки тактики. Тяжеловесная туша Гало с невероятным изяществом скользила от противника к противнику, уходя из ожидаемой зоны атаки, маневрируя между големами таким образом, чтобы единовременно не находиться под ударом более чем одного противника.
Ни одного лишнего движения. Ленивец просто не мог себе этого позволить. Каждый удар — в цель. Вот магический кастет столкнулся с асфальтом, заставив тот изогнуться таким образом, что один из монстров оступился, и взмах его хлыста, в который обратились три переплетённых искалеченных руки, просвистел над головой третьекурсника. А вот выбитое колено обрушило огромную тушу на землю, делая его оружие доступным для атак Ллорко: рядом с этими тварями даже такой громила, как он, казался карликом.
Лишь в некоторых ситуациях, когда Гало удавалось остаться один на один с противником на достаточно долгий срок, хотя бы секунд на пять, молодой некромаг мог обрушить на мясного голема всю свою мощь и серией сокрушительных магических атак, сосредоточенных в правом кастете, превратить мерзкое чудовище в груду мясных ошмётков и осколков костей.
И Ллорко был бы рад продвинуться вперёд, но ему приходилось то и дело отступать, чтобы перехватить одного из тех монстров, что подобрались слишком близко к его подчинённым.
Эта битва выглядела, как нечто потенциально бесконечное за счёт идеальной сбалансированности сил обеих сторон конфликта. Но это было лишь иллюзий. Рано или поздно что-то поставило бы точку в противостоянии. Либо у создательницы големов закончился бы прах. Либо Гало допустил бы ошибку и пропустил удар, слишком критичный даже для такого мастера защиты, как он. Либо челядь осталась бы без боезапаса, позволяющего отвлекать огромных чудовищ, не давая им окружить самодовольного третьекурсника..
Однако же все эти равновероятные варианты развития событий перечеркнул Даркен Маллой приземлившись на голову мерзкой ведьме, точно ангел отмщения явившийся откуда-то с небес.
Противница допустила ту же ошибку, что в прошлом бою обернулась поражением “номера один”: не уследила за флангами и тылами. Именно поэтому она пропустила приближение молодого человека с отметиной N7 на шлеме и с огромным двуручным мечом в правой руке.
Дарк держал столь тяжёлое оружие легко, подобно пушинке. Ведь рукоятью этого туповатого дрына, состоящего из объединённых магическим контуром обломков металла и бетона, служила волшебная палочка, что значило лишь одно: вес клинка и его инерция существовали только в мире тех, кому придётся встречать удары клинка, но не в мире того, кто его создал.
Шлем некромагички, жалобно скрипнув, лопнул, как банка просроченных консервов, которую изо всех сил бросили о стену. Меч расколол защиту и отделил левое полушарие от правого, а затем двинулся ниже, под аккомпанемент шума дождя, треска бронепластин и высокотехнологичных защитных волокон, а также мерзкого тошнотворного хлюпанья. Постепенно клинок замедлял своё движение и полностью остановился в районе, где у нормальных людей должно находиться сердце.
Дарк, если честно, даже удивился, что не увидел, как из разрубленного тела противницы выползают пчёлы: он был уверен, что на месте мышцы, ответственной за перегонку крови по жилам, у этой мрази расположился улей, полный противных жужжащих насекомых.
Сверкнула молния и грянул гром. И вновь молодой человек смог увидеть поле боя достаточно ясно и чётко. Пусть даже всего на секунду, но этого хватало, чтобы понять, насколько, на самом деле, Гало нуждался в помощи. И пусть громила не смел показывать слабости, Даркену было очевидно — товарищ бился на пределе своих возможностей. Причём, явно не первую минуту.
“Номер один” поднял оружие и тут же обнаружил, что щербатое тяжёлое лезвие намертво застряло в теле противницы. Пришлось сделать несколько взмахов мечом, и даже шваркнуть им разок о стену, прежде чем удалось высвободить клинок из тисков мёртвой плоти.
— Уважаю экстрим! — хищно осклабился молодой человек, а затем перехватив волшебную палочку так, чтобы было удобней наносить низкие горизонтальные удары, рванул на помощь товарищу.
Подрубить ноги тварям! Даркен не знал способа более экономного и быстрого, чтобы обезвредить големов: вражеская курва озаботилась сделать своих созданий достаточно автономными, чтобы даже после своей смерти доставлять проблемы благородным рыцарям плюшевого енота.
7.
Огромный неоновый контур распался густыми снопами искр, летящих к земле словно огненный дождь фейерверка. Лешая больше не сияла в небесах: незримым снарядом она неслась навстречу противнику. Прямиком туда, откуда в последний раз в неё палили усиленными заклинаниями.
Лишь красивый росчерк из разбившихся о падающее с огромной скоростью тело капель позволял проследить траекторию движения девушки.
Секунда. Другая. Третья. Казалось, что Лешая пребывает в небытии между небесами и грешной земной твердью целую вечность. Время утратило своё былое значение. Более не существовало возможности выбора. Будущее было предопределено. Любые действия и бездействие отвечали на вопрос не “что”, а “когда”.
Столкновение с асфальтированным внутренним двором промзоны не являлось долгожданным. Оно означало лишь веху, определяющую переход мстительной злой сущности в новое состояние.
Однако то, что не являлось чем-то особенным для Лешей, смертные видели, как сокрушительный удар, не только оставивший в земле глубокую воронку, но и породивший взрывную волну из уплотнённого воздуха и тяжёлой водной взвеси, сбивающую с ног, подхватывающую и швыряющую в стены, бьющую позвоночником о металлические балки и трубы, рвущую одежду и ослабляющую ремни доспехов.
