Поэтому Марар продолжал говорить. Это, как-никак, удавалось ему лучше всего.
— Сколько золота я тебе уже передал, а, Премель? Я не помню. Уж точно хватит на то, чтобы купить себе…
Прежде чем он успел выговорить остальное, Премель впечатал свой кулак ему в лицо. Колени Правителя подогнулись, и он бы упал, но Премель по-прежнему держал его за одну руку, а молодой охранник — за другую. Премель снова ударил его, и Марар почувствовал, как у него из носа потекла кровь.
— Премель, не надо! — услышал он крик Мелиор. Навстречу им теперь бежали люди, перепрыгивая через ступеньки. Но они обязательно бы опоздали. Премель убил бы его, прежде чем остальные успели бы до них добежать. В светлых глазах охранника сверкала ярость, и он уже замахнулся, чтобы в очередной раз ударить Марара. Монарх вздрогнул и закрыл глаза.
— Прекратите, полковник! — сказал молодой охранник.
Снова открыв глаза, Марар увидел металлический блеск лучемета охранника. Тот направил его на Премеля, который, дрожа, уставился на оружие расширившимися глазами. Остальные охранники собрались вокруг них, подошла и какая-то молодая темноволосая женщина.
— Все в порядке! — крикнула Мелиор охраннику с лучеметом, когда поднялась по ступенькам в сопровождении какого-то гиганта, судя по всему Джибба. А затем Марар заметил нечто, отчего у него голова пошла кругом: она была на костылях. Мелиор сделала все это с ним, и в то же время она была на костылях. На Марара накатила волна тошноты.
— Нет, Правительница, — сказал охранник, когда Мелиор остановилась перед ними. — Не все в порядке. По словам Правителя Марара, полковник — предатель.
Остальные охранники уставились на Премеля так же, как и молодой. Только Мелиор и Джибба, казалось, не встревожила эта новость.
— Вообще, — сказала Мелиор, тонко улыбаясь и бросая пристальный взгляд на Марара, — Марару только кажется, что это правда. Премель пришел к генералу и ко мне сразу же после того, как Марар связался с ним в первый раз. Он взял золото Правителя только лишь потому, что мы ему велели.
У Марара отвисла челюсть. Она лжет. Он знал это, так как выражение лица Джибба было таким же, как его собственное. Но у охранников не было причин сомневаться в ее словах.
Спустя мгновение молодой охранник опустил оружие.
— Приношу свои извинения, полковник, — сказал он.
Премель что-то пробормотал, чего Марару не удалось разобрать. В тот момент ему вообще было на это наплевать.
— Ты лжешь! — сказал Монарх, и его слова казались криком отчаяния и звучали, как он знал, неубедительно. — Премель предал тебя! Он предал вас всех!
Мелиор рассмеялась:
— Если он это сделал, зачем же мне брать его на такое задание?
Марар раскрыл рот, затем закрыл его и с такой силой сжал кулаки, что стало больно костяшкам пальцев.
— Премель, возьми с собой людей и прочешите до конца дворец. А мы с Джиббом отведем Марара в какой-нибудь тихий уголок, где и поговорим.
Премель кивнул с выражением глубокой признательности в глазах:
— Слушаюсь, Правительница.
— Я бы хотела поприсутствовать при этом, если можно, — сказала темноволосая женщина.
Мелиор смотрела на нее несколько секунд, а затем кивнула:
— Пожалуйста.
Джибб схватил Марара за шиворот и вместе с Мелиор и молодой женщиной, идущими позади, направил Марара в одну из комнат в другом конце коридора. После того как женщина закрыла за ними дверь, Джибб толкнул Марара, и тот растянулся на роскошном диване. Но вместо того чтобы подойти к нему, чего и ожидал Марар, генерал повернулся к Мелиор.
— Как вы могли так поступить? — возмутился он. — Как вы могли лгать?
— Я не хочу унижать Премеля, — спокойно ответила она. — И уж конечно, я не собираюсь позволять ему, — она кивнула на Марара, — решать, когда и вообще стоит ли говорить о дурных поступках Премеля остальным. Это решать мне и никому другому. Даже не тебе, Джибб.
— Так значит, это правда, — прошептала темноволосая женщина.
— Которая не должна выйти за пределы этой комнаты, Мышь, — сказала Мелиор, мельком взглянув на нее.
Та наклонила голову.
Правительница на костылях подошла к Марару:
— А что до тебя, Правитель, я бы сказала, что тебе повезло, потому что мы с Джиббом подоспели вовремя. А не то Премель мог бы тебя убить.
Он медленно сел и покачал головой:
— Ситуация была под контролем. Тот молодой охранник был готов казнить его как предателя, пока ты не рассказала свою маленькую басню.
— Ну что ж, значит, ты счастливчик, — сказала она холодно. — Потому что, если бы это произошло, я бы убила тебя на месте.
Марар тонко улыбнулся:
— Я не знал, что ты так о нем беспокоишься. Неужели он твой любовник? Надеюсь, что нет. Это бы жутко меня разочаровало. Ведь я, сидя здесь, строил такие изумительные планы относительно тебя и твоей молодой подруги.
Он взглянул на Мышь, и его улыбка стала еще шире.
— Что он только что сказал? — спросила та, делая шаг вперед.
Мелиор вытянула руку, останавливая ее:
— Успокойся, Мышь. Он надеется на какую-нибудь реакцию. Поэтому не показывай ее.
— Мышь, — повторил Марар. — Какое очаровательное имя. Ты — любимое животное Правительницы? Она поэтому взяла тебя с собой?
— Нет, свинья ты разэтакая. Я была ее проводником. Это я провела ее через проволоку и минные поля.
Мелиор закрыла глаза:
— Мышь…
— А, теперь я понимаю, — сказал Марар. — Действительно, есть только одно объяснение. Кто бы еще смог помочь Мелиор в таком деле? Ты гилдрин, член Сети.
Мышь усмехнулась:
— Собственной персоной.
— Уж я не забуду наказать наших гилдринов за участие в этом деле.
Ее улыбка исчезла так же быстро, как появилась.
— Они никакого отношения к этому делу не имеют.
— Никакого? — спросил он, поднимая бровь. — В это очень трудно поверить. Кто показал тебе проход через мои минные поля? Кто рассказал тебе, как избежать патрулей? Только Сеть Стиб-Наля могла сделать все это. И они еще поплатятся.
— Ах ты, ублюдок! Если ты…
— Тихо, Мышь! — сказала Мелиор. — Он не сможет никого наказать. Его дни как Правителя сочтены.
— Я в этом сомневаюсь, — возразил он. — После того как Вирсия узнает, что ты сделала сегодня, она исключит тебя из Совета. Она ненавидит гилдринов даже больше, чем…
Удар был нанесен так быстро и с такой силой, что ему потребовалось несколько секунд на то, чтобы понять, что она ударила его толстым концом одного из костылей.
