Он, прищурившись, посмотрел в бинокль, но с трудом смог заглянуть в окно гостиной. Ладно. Он опустил бинокль, поморгал и снова поднял бинокль. Он пошел ва-банк и сорвал куш. Наконец-то! Потому что на диване рядом с Митчелл, положив голову ей на плечо, сидел Джереми Лукович. Если он сейчас не с Ивонной, значит, она либо мертва, либо серьезно больна, следовательно, подмена таблеток сработала. А если она мертва или серьезно больна, то полиции его сдал именно мальчик. Нужно было убить щенка, когда была такая возможность.
В его голове начал формироваться план. У него осталось еще три яйца, и он точно знал, как их использовать. В животе у него забурлило. Так, сначала нужно поесть и поспать.
Воскресенье, 3 декабря, 18:15
Усы и парик обеспечили ему определенную анонимность — достаточную для того, чтобы он мог рискнуть войти в столовую и пообедать. Митчелл очень постаралась, чтобы во всем Чикаго не осталось места, куда он мог бы войти без грима. Он недовольно покосился на телевизор за прилавком: его фотографию снова показывали в новостях. Он поборол искушение проверить, не смотрит ли кто-нибудь на него, и уставился на экран. Репортер говорил о Пенни Хилл.
— Сегодня «Экшн ньюс» стало известно, что устройством мистера Кейтса в приемную семью занималась не миссис Хилл, а другой социальный работник, поскольку в результате прискорбного инцидента миссис Хилл целый год провела на больничном. Все это время Милисент Боязнер, временно ее заменявшая, совершенно не занималась делом мальчика. Ребенок оказался в неблагоприятной среде, и все его крики о помощи не были услышаны. Теперь Пенни Хилл мертва. Нам не удалось взять интервью у миссис Боязнер. Эндрю Кейтса можно назвать очередной жертвой американской системы социального обеспечения, до такой степени погрязшей в бюрократизме, что она больше не в состоянии должным образом заботиться о детях, чьи жизни напрямую зависят от нее. Мы будем держать вас в курсе развития этого сенсационного дела. С вами была Холли Уитон, «Экшн ньюс».
Судьба отобрала у него право на месть Лоре Дауэрти. Он никому не позволит снова лишить его этого права.
Но выбор момента не может не настораживать. Митчелл оказалась намного находчивее, чем он ожидал. Возможно, это просто уловка. Он обязательно должен проверить Боязнер. Если она действительно виновна, он примет меры.
Воскресенье, 3 декабря, 18:20
Спиннелли выключил телевизор в конференц-зале.
— Хорошая работа, Миа.
— И я хотела бы поблагодарить Академию… — Миа улыбнулась. — Ладно, что дальше?
— А дальше я хочу познакомить тебя с Милисент Боязнер.
Спиннелли открыл дверь и впустил в конференц-зал женщину средних лет, уже начавшую седеть. Она вошла и села за стол.
Рид присмотрелся к ней. Она выглядела лет на пятьдесят, но, наверное, на самом деле была ровесницей Мии.
— Когда мне стукнет полтинник, вы сможете сделать так, чтобы я снова выглядел лет на тридцать? — спросил он, и женщина широко улыбнулась.
— Я дам вам свою визитку.
Спиннелли тоже улыбнулся.
— Это Анита Брубейкер. Она работает под прикрытием, готовится вернуться в реальный мир. Под именем Милисент Боязнер она живет уже два года, ее адрес находится в телефонной книге. Ее соседи знают только, что она работает на государство.
— Значит, вы — подсадная утка, — сказала Миа. — Вас это не напрягает?
— Нет. Я буду сидеть дома с вечера и до утра, пока мы его не поймаем. А как только мы это сделаем, моя личность для работы под прикрытием больше не понадобится. И все довольны.
— Кроме Эндрю Кейтса. — Спиннелли схематически нарисовал на доске городской район. — Здесь дом Боязнер. Миа, вы с Ридом сидите здесь, Мерфи и Эйдан — тут, а Брукс и Говард — вон там, все в машинах без опознавательных знаков. Я распоряжусь, чтобы машины с сиренами были наготове. Мы уже предупредили Отдел социального обеспечения, что, если кто-нибудь захочет поговорить с Милисент Боязнер, их переключат на голосовую почту, которую мы только что настроили. Если ей позвонит Кейтс или представители прессы, они удостоверятся, что она существует на самом деле.
Он окинул присутствующих взглядом.
— Вопросы? — Все дружно покачали головой. — Тогда за работу. Я хочу, чтобы завтра в это же время Эндрю Кейтс уже сидел в камере.
В конференц-зал заглянула Стейси.
— Прошу прощения. Здесь один человек хочет поговорить с кем-то, кто руководит расследованием дела Кейтса. Он утверждает, что его зовут Тим Янг.
Все тут же посмотрели на Рида, но он пожал плечами.
— Мы договаривались, что Теннант позвонит мне, когда Янг доберется до Индианаполиса. Но он так и не позвонил.
— Проведи его к нам. — Спиннелли встал и скрестил на груди руки. — Ты принесла хорошие новости.
Вошел Тим Янг — медленно, тяжело ступая. На вид ему было лет двадцать пять. Его серый костюм помялся, на лице пробивалась темная щетина.
— Я Тим Янг. Брат Тайлера Янга.
— Пожалуйста, садитесь. — Спиннелли указал на стул. — Стейси, позвони Майлзу Вестфалену. Пусть едет сюда, и как можно быстрее. Объясни ему, почему такая срочность.
Стейси вышла. Спиннелли занял место во главе стола.
— Какой сюрприз!
Янг окинул комнату взглядом, останавливаясь на каждом из присутствующих.
— Мне нужно было сделать пересадку в аэропорту О’Хара. И пока я ждал рейс на Индианаполис, я увидел газету. Я вышел из аэропорта и взял такси прямо сюда. Эндрю Кейтс — имя, которое я пытался забыть десять лет.
— Почему? — спросила Миа.
— Эндрю и Шейн попали в нашу семью десять лет назад. Эндрю тогда было тринадцать, Шейну — девять. Мне было пятнадцать, и я считал дни до того момента, как закончу школу и смогу уехать. У моего отца была ферма. Он всегда с радостью принимал детей, потому что на ферме лишних рук не бывает. Моя мать его в этом поддерживала, — впрочем, она его поддерживала всегда и во всем. Мой старший брат Тайлер… — Он резко выдохнул. — Он был плохим человеком.
— Он насиловал мальчиков, — мягко уточнила Миа. — И вас тоже?
В его глазах была боль.
— Да, пока я не стал достаточно крупным, чтобы сопротивляться. Он еще смеялся, говорил, что ему нравится, когда мальчики достаточно молодые и гибкие, но при этом достаточно взрослые, чтобы устроить драку. Он всегда понимал: когда жертва становится слишком крупной, лучше отступить. Но никто из детей так надолго не задерживался.
— Ваши родители были в курсе? — спросила Миа.
— Я не знаю. Я так и не выяснил, знали они это или нет, и не уверен, отреагировал бы отец вообще, если бы узнал. Мама наверняка закрыла бы на все глаза. Не думаю, что вы это поймете.
Глаза Мии сверкнули, и Рид догадался: она слишком хорошо это понимает.
