Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
Он шевельнул рукой своей и тут же встретил пальцы ее — длинные, узкие и прохладные пальцы русской княжны, которые сжали его руку в немом зове и крике.
Он хотел подняться, вскочить, воспарить над этой странной русской княжной и ангелом смерти, но ее властные руки в тонких браслетах удержали его на спине, а глаза его увидели над собой ее шальные серо-зеленые, как чистый иней, глаза, такие бездонные, что разом ослабли все члены Иосифа, и язык пересох, и мысли спутались. Словно нырнул он в ледяную, как прорубь, глубину и там, в этой изморозной глубине, его вдруг обдало жаркой, горячей языческой жертвенной кровью. А губы его ощутили ласковое касание ее теплых губ. «Господи, да святится имя Твое!» — никогда в жизни не касались Иосифа такие сладкие губы! Никогда никакие персиянки, гречанки, аланки, румынки, еврейки не целовали так его грудь, живот и чресла его вокруг его паха! И еще никто никогда не погружал его мощный, как у шумерского быка, фаллос в такой горячий, упругий, самооткрывающийся сосуд, вооруженный внутри себя нежными, теплыми, живыми кольцами, которые с силой питона все влекут и влекут его вверх и в глубь этой волшебной штольни, этого узкого туннеля — влекут, заставляя пробить головой тонкую пленку бытия и небытия, и — еще выше! целиком! не только фаллос, но и тело его! да, все его тело, всю его грешную плоть, и мозг, и волю, и душу — вперед! кадыма! — к ослепительному свету, где играют небесные саксофоны, флейты, ксилофоны, тромбоны и скрипки, где поют Элла Фицджеральд, Эдит Пиаф и Барбара Страйзанд…
«Стоп! Я умираю! Подожди! Подожди!» — закричал он в беззвучном крике.
Она смеялась. «Господи, да святится имя Твое», никто никогда не смеялся в такие минуты! Но, сидя на нем верхом, не давая ему шевельнуться, целуя его и своими губами и своей «фарджой», она смеялась так, как смеется ребенок, получивший любимую игрушку.
— Чему ты смеешься! Подожди!
— Женись на мне, — вдруг шепнула она ему в самое ухо. — Женись на мне, слышишь? Я люблю тебя, я хочу быть женой твоей! Женись на мне и увези меня отсюда!
— Вольга, ты же мужняя жена, ты жена Игоря!
— Убей его! Он твой пленник, убей его! — продолжала шептать она, жарко целуя везде, везде, и играя по стволу его фаллоса ласковыми ластами своей волшебной фарджи. — Убей его и возьми меня от него! Увези отсюда! Я одна заменю тебе всех твоих жен, ты слышишь? Убей его!
— Мы не убиваем пленных, ты знаешь.
— Но я хочу быть женой твоей! — что-то случилось с ее голосом: он охрип, он сел, он стал жестким, как тупой клинок. — Ты слышишь, Иосиф, я не хочу потерять тебя, я хочу быть женой твоей!
— Это невозможно, Вольга!
Замерли волшебные пальцы, лопнули струны скрипок Страдивари, на полуноте прервался небесный мотив.
Он открыл глаза.
Он лежал посреди неоглядного поля, под ночным и холодным небом, совершенно один, со странной ноющей болью в левом плече и с двумя тонкими браслетами в правой руке. А по белому ночному туману — или по метельном снегу? — от него медленно удалялся неясный женский силуэт.
И записано в русской «Повести временных лет»:
«Иде Святослав на казары. Слышавше же казары, изидоша с князем своим каганом, и сътупишися битися: и бывши брани, одоле Святослав казаром и город их взя…»
И записано мусульманским историком Ибн Хаукалом о 358/968 — 969 годах и походах русов, которые:
«…ограбили Болгар, Хазаран, Итиль и Семендер и отправились тотчас в Рум и Андалус… Русы разрушили все это и разграбили все, что принадлежало людям хазарским, болгарским и бартасским на реке Итиле. Русы овладели этой страной, и жители Итиля искали убежища на острове Баг-ал-Абваба, а некоторые в страхе поселились на острове Сия-Кух (Мангышлак, Каспийское море)».
И записано российским историком академиком В. Григорьевым в 1834 году:
Необыкновенным явлением в средние века был народ хазарский. Окруженный племенами дикими и кочующими, он имел все преимущества стран образованных: устроенное правление, обширную цветущую торговлю и постоянное войско. Когда величайшее безначалие, фанатизм и глубокое невежество оспаривали друг у друга владычество над Западной Европой, держава хазарская славилась своим правосудием и веротерпимостью, и гонимые за веру стекались сюда отовсюду. Как светлый метеор, ярко блистала она на мрачном горизонте Европы и погасла, не оставив никаких следов своего существования».
Изничтожив державу хазарскую, истребив с неизвестной даже варварам тех лет свирепостью всех пленных той последней битвы, не оставив в живых ни одного свидетеля своего поединка с царем Иосифом, ни даже могилы его, Святослав переименовал Итиль. Он назвал эту реку полным, настоящим, свионским именем своей матери — Волга.
67
Наутро был таможенный досмотр. Рубинчик, которому казалось, что он все видел в России, вдруг понял, что такого он не видел никогда. Посреди большого зала был канатами очерчен круглый ринг. Внутри этого ринга за широкими плоскими столами стояли грузчики и таможенники. А евреев с их ручным багажом запускали на этот ринг семьями, и стремительные жернова окриков и команд тут же подхватывали их, проталкивая, как ударами хлыста, в беспощадную мельницу.
— Быстрей! К пятому столу! Ты что, не слышишь, корова старая! К пятому столу! Швыдко!..
— Раздеть ребенка! Живей!
— Чемоданы на стол! Что значит, не можешь поднять? А кто за тебя будет их поднимать? Вам тут холуев нету! Быстрей! Шевелитесь!
Все содержимое чемоданов высыпалось на стол, сортировалось и ощупывалось быстрыми презрительными руками:
— Что это?
— Школьные тетради.
— Это рукопись! Рукописи вывозить нельзя!
— Но это школьные сочинения ребенка! Читайте: «Образ Лариной в поэме Пушкина».
— Не разговаривать! Отдайте рукопись провожающим! Нет провожающих — в мусор! А что это?
— Мамины бусы…
— Жемчуг вывозить нельзя! Это контрабанда!
— Какая контрабанда? Вы что? Это просто бусы!
— Поедете без бус! И лекарства нельзя!
— Но это от сердца! У меня…
— Не разговаривать! Где разрешение на вывоз фарфора? Одна чашка или десять — не важно! Без разрешения Министерства культуры старинный фарфор вывозить нельзя! А это что?
Жемчужные бусы словно случайно рассыпались по полу, фарфор, палех, мельхиор, кораллы, серебряная посуда, лишние, сверх нормы, банки икры или бутылка шампанского и вообще все ценное, на чем мог остановиться глаз, — все это властной рукой сдвигалось в сторону.
— Брошку отдайте провожающим!
— У нас нет провожающих!
— Не важно! Достояние страны вывозу не подлежит! Сымайте серьги!
— Но личные украшения разрешено иметь!
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
