где остальные?
Остальных наёмников и след простыл. Двор замер в тишине, даже лошади перестали возмущённо ржать. Может, ублюдки свалили, а может, засели в засаде, поджидая удачный момент. Харо выдернул нож из шеи убитого, обтёр клинок о зелёную нашивку и, вжавшись в стену, медленно двинулся к краю барака: если наёмники и прячутся, то там, у ворот или за повозкой. Со стороны конюшен прогремело огненной вспышкой, выбив земляные комья у ног.
«А вот и первый», — Харо метнул нож в место, откуда стреляли.
— Бросайте о-о… — кричавший издал протяжный стон, вывалился из темноты и рухнул рядом с тюком сена.
Такой трюк товарищам убитого явно не понравился — пули засвистели со всех сторон, врезаясь в землю, выбивая из стен брызги штукатурки. Морок взвизгнул и, пригнувшись, побежал к загону. Дельная мысль, хоть какое-то укрытие.
Харо уже бросился за ним, как внезапно пальба прекратилась.
— Стоять, выродок! — рявкнуло сзади. — Ещё шаг, и им всем конец!
Трое наёмников прикрывались жавшимися в ужасе сервусами, будто щитами, приставив к их головам стволы револьверов. Зло оскалившись, Харо нехотя поднял руки. Прятаться за спинами безоружных — ниже пасть уже некуда, хотя на то они и наёмники: ни гордости, ни чести.
— Скажи своим дружкам, чтобы выходили по одному с поднятыми клешнями. И без этих ваших фокусов!
— Сам скажи!
Один из вояк, верзила в надщерблённом шлеме, грубо дёрнул подвывающую девчонку за шею и ткнул стволом ей в висок:
— Ты что, чучело, забылся? Я сказал…
— Да не ори, слышали мы тебя, — из загона неторопливо вышел какой-то скорпион, держа руки над головой, и на Тридцать Вторую он мало чем походил. Следом за ним, запнувшись о порог, неуклюже вывалился Морок.
— Это все?
— Все, — лениво отозвался скорпион. — В казарме больше никого.
Остальные наёмники начали вылезать, кто из-за сарая, кто из-за угла особняка. Огнестрелы они держали наготове, но стрелять не спешили.
— Может пришьём их на месте? Этот сучий выкидыш Донни череп проломил…
Грозивший перебить сервусов замялся:
— Нет, компенсация тогда меньше получится, — потом повернулся к скорпиону. — Живо на колени, иначе нашпигую вас свинцом по самые гланды, твари поганые!
Прятавшийся в загоне скорпион покорно выполнил приказ. За ним последовал Морок, при этом нервно поглядывая на Харо. Становиться на колени он не собирался ни перед этими псами, ни перед кем-либо другим. Настоялся уже!
— Слышь, уродец, тебе особое приглашение нужно? — здоровяк снова тряхнул жалобно скулящую девчонку.
Может, в жопу принципы? Этих сервусов он знает от силы несколько недель, какое ему до них дело? Всё равно сдохнут не сегодня-завтра, а вот до ближайшего засранца всего пара метров. Снести башку, отобрать меч, потом толстяк слева и…
— Брат, не надо, — Морок предупредительно покачал головой, точно услышав его мысли.
Воздух внезапно сделался ледяным, как в морозную ночь, и помутнел от пыли. Под ногами взвился сор, глаза заслезились, на зубах заскрипел песок. Грязно-жёлтая мгла в секунду поглотила двор, скрыв собой и наёмников, и пленных сервусов, и Морока с неизвестным скорпионом. Да что там, Харо даже свою ладонь с трудом мог разглядеть.
Ветер ревел, нещадно хлестал лицо и царапал кожу; пыль лезла в рот, в глаза, за шиворот, но упускать такой шанс нельзя — удачнее момента для нападения и не придумаешь. Харо почти на ощупь двинулся туда, где только что стоял наёмник с девчонкой. Вскоре из мглы донёсся удушливый кашель, что-то мелкое прошмыгнуло слева, через шаг проступила размытая фигура: похоже, тот самый говнюк, любитель прятаться за девчачьими спинами.
От локтя до самых кончиков пальцев будто впились в кожу десятки игл. Харо занёс кулак, накапливая силу, и обрушил его на наёмника. Пылевая дымка почернела, заискрилась; раздался глухой хлопок, затем скрежет металла, и руку обдало жаром, мягко отбросило в сторону, а лицо забрызгало чем-то склизким. Тело солдата тяжело повалилось на землю. Харо склонился над ним, чтобы отыскать меч. Бурая бесформенная масса вперемешку с покорёженным металлом — всё, что осталось от верхней части ублюдка, зато меч нашёлся там, где и предполагалось.
Продираясь сквозь стену пыли, Харо по памяти выискивал оставшихся наёмников. Что-то меркло блеснуло справа, всего в паре метров. Не всматриваясь, он бросился за бликом и, занеся меч, рубанул по едва проявившемуся силуэту. Клинок со скрежетом соскользнул, оцарапав наплечник. Противник резко обернулся и, вскинув руку с револьвером, выстрелил не целясь. Удар, и из обрубка у локтя хлынуло багровым, отделившаяся часть руки исчезла в жёлтой пелене. Наёмник рухнул на колени, вереща во всю глотку, но его визг потонул в оглушительном рёве ветра.
«Звать на помощь бесполезно, дружище».
Харо занёс меч, целясь в незащищённую бронёй шею.
— Не убивай! — взвыл тот, прикрываясь единственной рукой.
Не убивать? С чего бы? Солдат не вызывал ни жалости, ни сочувствия, просто кусок говорящего мяса, человечек, решивший, что его жизнь отчего-то дороже жизни того же сервуса.
Клинок рассёк воздух по диагонали, разрубил поднятую руку и с хрустом врезался в надплечье.
«А теперь ты просто кусок мяса».
Харо выдернул меч с трепещущего в агонии тела. Справа раздался грохот выстрелов, за ним последовал протяжный крик. Значит, нужно туда. Пока он продирался сквозь пылевую стену, рёв ветра начал стихать, а вместе с ним постепенно рассеивалась и мгла. Харо потёр глаза, проморгался, пытаясь сориентироваться. Двор устилали тела в пожелтевших от пыли доспехах, земля местами окрасилась бурым от крови. У перевёрнутой вверх колесом тележки одиноко валялась чья-то голова. Неподалёку стоящий Морок с чавканьем выдернул меч из горла убитого и принялся громко фыркать и сплёвывать пыль. Скорпион вальяжно возвращался от повозки, беззаботно крутя на пальце связку ключей:
— Только не надо оваций, достаточно и благодарного поклона.
Харо знал только одного, способного устроить бурю на ровном месте. Но какого смерга он тут забыл? И зачем ему понадобилось нападать на наёмников?
— Здорово получилось! — проплевавшись, Морок довольно ощерился. — Осталось только дождаться новой партии. Мы так нашумели, что скоро сюда сбежится весь Опертам.
— Какой дебил станет бежать на выстрелы? — скорпион остановился напротив Харо и сдёрнул маску. — Вы кто вообще такие?
— Ты Вихрь? — он глянул на номер: «97». Точно Вихрь.
Чемпион скользнул по нему надменным взглядом:
— Дружище, давай обойдёмся без этих признаний и рукопожатий. Меня они чертовски утомляют.
Оскалившись, Харо зарядил ему в челюсть. Не сильно, так, для душевного спокойствия. Пятый, как-никак, в одном с ним терсентуме жил, да и сам по себе был отличным малым, не то, что этот самовлюблённый хмырь.
— Чёрт, за что!? — тряхнув башкой, Вихрь потёр ушибленное место. — Я ж
