Манди сидела среди женщин Изабеллы и пристально смотрела на турнирное поле. Было очевидно, что даже с удобной и высокой позиции ложи не все схватки будут видны, поле было большое и ограничено деревьями, хотя площадь ристалища была намного меньше, чем обычные поля в Нормандии.
Начали появляться рыцари и разогреваться. Маленькие группки их образовывались и изучали один другого, разминая мышцы, тренируя удары. Другие стояли в группах, беседуя, их слуги держали лошадей. Был установлен квинтейн, столб с мишенью для удара копьем, и партия людей Маршалла разминалась, пытаясь снять подвешенный женский браслет концом копья. Александр и Самсон были среди них, и Манди наблюдала с ощущением гордости, как ее муж точно попал в браслет, даже не снижая скорости Самсона. Над его перевязью развивались ее ленточки. Как бы чувствуя ее взгляд, он высоко поднял голову и послал ей привет своим копьем. Она помахала ему в ответ. Так же сделал Флориан, объявляя всем, что это его папа, лучший рыцарь на поле. Уолтер возразил, и дети заспорили так, что нянькам пришлось их унимать.
Появились король и королева, и все встали.
Изобель смотрелась необычно в ее сапфировой пасхальной мантии, украшенной жемчужинами, и в платке из кремового шелка. Пояс, расшитый серебряным шнуром и украшенный еще жемчужинами и аметистами, обтягивал ее тонкую талию.
— А ведь и я когда-то была такая же тонкая, — заметила графиня с легким вздохом. — Когда я вышла замуж за Уильяма, он мог обнять мою талию двумя кистями рук. — И она добавила с тенью сожаления: — Теперь ему нужны обе руки.
— Но у вас есть его верность, — промурлыкала Манди. — Вы знаете, что он не смотрит на других женщин. Если бы вы были замужем за королем, могли бы вы сказать то же самое?
Изабелла внимательно пострела на нее.
— О нет, не думаю, — ответила она. — И я надеюсь, вы не думаете, что я недовольна своей жизнью. Я знаю, насколько мне повезло, что Уильям мой муж, что он был избран для меня. Впрочем, королева, возможно, считает себя счастливой тоже. Иоанн удовлетворяет каждое ее желание. Если у него есть женщины, он не показывает этого, и она — не взрослая женщина, как вы или я, и нуждается больше в одежде и играх, чтобы удержать ее внимание.
Манди слабо улыбнулась, думая о тех временах, которые она провела с Иоанном.
— Король не хочет иметь взрослую женщину рядом с собой, — сказала она. — Пока она занята своими платьями и играми, он развлекается по своему усмотрению.
— Это звучит горько.
Она покачала головой.
— О, нет. И он никогда не приблизится ко мне и не выкажет своего сожаления, что наш ребенок умер, и я потеряла еще одного. Мой роман с ним тогда закончился. Только Александр разделил мою печаль.
Ее взгляд снова переместился на поле, где появлялось все больше и больше рыцарей. Некоторые направлялись в маленькую палатку заточить меч.
Зеленые и желтые цвета Маршалла виднелись в плотной группе. Было нелегко различить Александра теперь в массе. Только Уильям Маршалл возвышался, потому что он просто был самый рослый мужчина среди своих рыцарей. Его лошадь была испанской полукровкой, серая в яблоках, с серебристыми гривой и хвостом. Он ездил между своими рыцарями, разговаривал, смеялся, спорил о предстоящем бое.
Король сел, и остальные зрители последовали за ним. Ложа была теперь почти полна, в воздухе среди собравшихся зрителей витало волнение и воодушевление.
Изабелла мягко толкнула Манди.
— Вот и де Броз, — сказала она с насмешкой. — Я думала, он опоздает. Он пришел к нам прошлой ночью и пил до самого утра. У него гудела голова, даже когда он встал сегодня.
Манди не любила Уильяма де Броза. Он был одним из ближайших друзей Иоанна, когда тот был еще при Ричарде. Влиятельный боевой лорд, он сочетал высокомерие знатности с тяжелой рукой, был несдержан и груб с теми, кого считал ниже себя, или с теми, кого не мог привлечь к себе. Он был также резок и сообразителен, как дикий кабан. Никто не мог пересечь путь де Броза.
Сегодня он и Уильям Маршалл сражались в одной команде. Она смотрела, как рыцари де Броза появляются на поле. Его девизом тоже был вздыбленный лев, хотя многие его воины носили свои гербы и цвета.
Граф Солсбери и его племянник, Гильом де Варенн, заняли места на поле как предводители противоборствующих сторон и позволили Маршаллу и де Брозу дружески обменяться шутками.
Огромный жеребец прогарцевал мимо рядов. Всадник был одет в двухцветный оранжево-золотой камзол. Его лицо было закрыто шлемом старого образца, закрывающего нос, нижняя челюсть защищена кольчугой, пришитой на кожаную подкладку. Шипастый шар на цепи, «утренняя звезда», угрожающе болтался на правом запястье.
Манди прижала палец к губам и вскрикнула. Изабелла повернулась в изумлении к ней.
— Что случилось?
— Этот рыцарь там, внизу… он заклятый враг Александра. Будет кровопролитие, теперь я знаю!
Изабелла привстала с места и спросила:
— Который?
— Вот этот, на гнедом, в закрытом шлеме.
Изабелла прищурила глаза, чтобы лучше рассмотреть.
— Он — один из людей Уилла де Броза, сопровождал его домой вчера ночью, — сказала она и покачала головой. — Не беспокойся, он будет сражаться на той стороне, что и твой муж, сегодня по крайней мере.
Затем она посмотрела на белое лицо Манди, и ее глаза сузились.
— Насколько заклятый враг? — спросила она.
— Он был в Пемброуке с моим дедом. Он — один из тех, кто угрожал вашему сыну и мне мечом. Я говорила вам о нем тогда, вы помните?
— О да, я…
— Я должна предупредить Александра.
Она попыталась выдернуть руку у Изабеллы, но, когда стала вставать, графиня дернула ее назад с удивительной силой для ее мягкой белой руки.
— У Александра есть глаза, — сказала она. — Смотрите, они почти готовы начать. Вы только подставите, его и себя под удар.
Пока графиня говорила, официальные представители организаторов турнира двинулись на позиции по сторонам поля. Четыре капитана приветствовали их, показывая, что готовы, и вернулись на свои линии.
Кусая губы, Манди села на скамейку. Ее сердце билось почти у горла, и она почувствовала слабость. Если Александр и ле Буше встретятся лицом к лицу на поле, даже будучи на одной стороне, — ничто не помешает им сцепиться, она была в этом уверена.
— Ваш муж не дурак, — шептала ей Изабелла. — Он знает, как позаботиться о себе на поле битвы, к тому же Уильям не позволит обмануть его доверие.
Ее слова, уверенные и рассудительные, в самом деле немного успокоили напуганную Манди, но также заставили ее подумать о поведении Александра раньше.
Он знал, решила она с гневом, знал и молчал.
«Чтобы не волновать тебя зря» — так он ответил бы, если бы она спросила его. Но она не могла отстраниться от всего, происходящего в остальном мире. К тому же она не могла злиться на него, когда он был в такой смертельной опасности; она почувствовала и свою вину тоже и прикусила язычок в волнении и самобичевании.
