Вошел Оша.
Он окинул взглядом залу, увидел Винн, но, прежде чем успел направиться к ней, его перехватила тетка Бея и уволокла туда, где рухнул в кресло утомившийся от плясок Карлин. Оша, кажется, не возражал, более того — рад был посидеть с ними.
Этот молодой эльф никогда не станет настоящим анмаглахком, сообщил Малец Винн.
— Надеюсь, что не станет, — пробормотала девушка, все так же почесывая ему спину. — Хотя он только об этом и мечтает. Оша знает людей лучше, чем большинство его собратьев. Быть может, он станет не таким, как все анмаглахки.
Голос у нее был такой печальный и хмельной, что Малец поднял голову:
Что случилось?
— Вы все… ты, Магьер, Лисил… вы ведь не сможете остаться здесь… надолго? Верно?
Малец выдохнул и снова положил голову на лапы.
Сегодняшний день принадлежит Магьер и Лисилу, но завтра… да, мы не сможем здесь остаться. Нам придется уехать и увезти шар как можно дальше от Вельмидревнего Отче. Да и то это будет лишь отсрочка.
Винн отняла руку.
— Домин Тилсвит был… потрясен манускриптами, которые мы привезли. Перевести их в нашей миссии в Беле невозможно. У нас нет нужного справочного материала… а домин не может сейчас уехать из Белы. Там еще столько всего нужно сделать, чтобы создать новую миссию нашей Гильдии.
Она замолчала так надолго, что Малец и без слов понял все по ее печальному лицу.
Ты отправишься домой… повезешь свои находки в главную миссию вашей Гильдии.
Винн нисколько не удивило, что он все знает.
— Кто-то должен доставить эти тексты… тем, кто более меня искушен в переводах. Домин Тилсвит считает, что так будет лучше всего, потому что переводчикам пригодится то, что я узнала в наших странствиях.
Малец придвинулся ближе к Винн. По правде говоря, он давно знал, что рано или поздно этот день настанет. Теперь его с новой силой охватила тревога за Винн. Ей грозит опасность — и со стороны тех, кто станет охотиться за текстами, чтобы узнать тайны шара, добытого Магьер и Лисилом… и со стороны его сородичей.
Ты теперь так же связана с шаром, как мы… и опасность угрожает тебе так же, как любому из нас. Тебе лучше всего покинуть этот край вместе с нами.
— Что я буду делать без вас? — прошептала Винн.
В ее затуманенных карих глазах блеснули слезы. И все же Малец знал, что в стенах Гильдии ей будет безопаснее всего… хотя и эти стены могут оказаться недостаточно надежны.
Когда вернешься домой, постарайся побольше быть на людях. Мои сородичи не желают, чтобы смертные узнали об их существовании. Они остерегутся проявлять себя там, где их могут заметить.
— Какое-то зло надвигается на нас, и ты это знаешь, — проговорила Винн. — То, что ты почуял тогда, в пещере… это твои сородичи? Они стоят за всем этим?
На этот вопрос он не знал ответа.
Нет… это нечто большее, помимо та. И я… устроил еще кое-что. Надеюсь, оно послужит тебе во благо и убережет тебя.
Малец не мыслил жизни без Лисила и Магьер — они были его подопечными, их судьбы тесно сплетались с его судьбой. Однако же Винн — единственная, с кем он может «говорить». До нее Малец не понимал в полной мере, что означает для него иметь подобного спутника.
Пес положил голову на колени девушки.
И Винн тут же, обмякнув, рухнула на него. Даже среди шума и гама, царивших в общей зале, Малец слышал, как она негромко похрапывает.
* * *
Давно миновала полночь. Лисил лежал в теплой спальне на втором этаже таверны, бережно прижимая к груди Магьер.
— Хороший был день, — прошептал он.
— Самый лучший, — шепотом согласилась Магьер, — Знаешь, перед самым обрядом я немножко запаниковала… но все вышло как нельзя лучше. Я так рада, что мы решили пожениться, только когда вернемся домой.
Лисил крепче прижал ее к себе. Он хотел промолчать, но в конце концов у него все же вырвалось:
— Ты же знаешь, мы не можем здесь остаться.
Магьер на мгновение притихла:
— Знаю. Мы не можем отдать шар Хранителям. Мы не можем допустить, чтобы за ним явились анмаглахки Вельмидревнего Отче… не важно, сюда или в Белу.
— Я тоже об этом думал, — отозвался Лисил.
Магьер отстранилась, приподнялась, опершись на локоть. Кое-где в ее черных волосах еще белели остатки соцветий сирени.
— И что же теперь? Я не намерена навсегда отказаться от нашего дома.
Лисил покачал головой:
— Я тоже. Знаешь, я подслушал, как домин Тилсвит толковал о том, что манускрипты, добытые Винн, надобно доставить в главную миссию Гильдии… но при этом он еще распространялся о своих планах касательно новой миссии в Беле. Я не думаю, что он повезет эти манускрипты сам.
— Полагаешь, он отправит с ними Винн?
Лисил пожал плечами:
— Это мы выясним завтра утром, но для того, чтобы вывезти с этого континента шар, нам придется долго путать следы… в какую бы сторону мы ни направились.
— Что ж, сядем на какой-нибудь корабль в Беле, — со вздохом заметила Магьер.
При мысли о новом морском путешествии полуэльф едва не застонал.
— Я тут в последнее время много думал о том, что такое для меня дом, — вслух сказал он.
— И что же?
— Дом — это там, где ты.
Магьер поднялась на четвереньки, став на мгновение похожей на бледную хищную кошку, и в упор поглядела на Лисила:
— Нет, он здесь, именно здесь… там, где он нам нужен! — Она придвинулась так близко, что Лисил ощущал на губах ее дыхание. — Но ему снова придется нас… подождать.
И она сопроводила эти слова крепким поцелуем.
* * *
Девять дней спустя Винн и Оша стояли на южном краю громадных доков Белы и глазели на разномастные суда, заполнявшие гавань. В столицу они прибыли из Миишки на шхуне, всей компанией, но Магьер, Лисил и Малец остались в трактире.
Оша отправлялся домой, но не на одном из судов, которыми пестрел залив.
Винн почти не расспрашивала его, а он рассказал только то, что слышал от Сгэйля. Вельмидревний Отче пошлет за ними ближайший к Беле эльфийский корабль, а Сгэйлю и Оше остается только высматривать его.
Далеко за северной оконечностью гавани мелькнули серебристо-белые паруса, развернутые высоко над поверхностью моря. Такого громадного эльфийского корабля Винн еще не видела. Он был гораздо крупнее того, который доставил ее на юг и поплатился за это жизнью.
Где-то в лесах за северной оконечностью гавани Ошу будет ждать ялик с гребцами.
Винн нестерпима была сама мысль о том, чтобы распрощаться с Ошей в трактире, а потому она отправилась с ним на берег, хотя и здесь прощаться вряд ли будет легче. Оша натянул серо-зеленый капюшон, но Винн хорошо видела его большие раскосые глаза, и в них были волнение и отчаянная решимость. Он не хотел уезжать и вместе с тем тосковал по родине.
