— Черт побери! — прошептала Mapa после того, как за ним закрылась дверь. Только доктора сейчас не хватало! Он-то сразу выяснит причину ее недомогания.
Дверь в ее комнату отворилась, и на пороге появилась Белла с завтраком на подносе.
— Кое-кто в этом доме очень любит задавать личные вопросы, — сказала она Маре, поставив поднос на кровать.
— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Mapa, делая глоток чая.
— Да простит меня Бог за лукавство, но я и без того наказана. Ну и страху же я натерпелась, когда мне пришлось врать мастеру Николя! Меня до сих пор дрожь пробирает, — сказала Белла, поеживаясь.
— И вы ничего не рассказали ему о моем положении?
— Ничего, как вы и просили, мисс Mapa. Я считаю, что это женские дела, и мужчинам в них нечего мешаться.
— Спасибо, Белла, — ответила Mapa, тронутая до глубины души.
Белла уже собиралась уходить и отворила дверь, когда в комнату ворвался Пэдди.
— Mapa! Дядя Николя сказал, что я могу поехать вместе с ним верхом на Сорсьере смотреть на речку! Можно? Он отправил меня просить у тебя разрешения, — с надеждой глядя на Мару, выпалил малыш.
Mapa с улыбкой кивнула, зная, что на этот раз она может не беспокоиться о Пэдди. Ей было приятно, что малыш снова стал называть Николя дядей — это означало перемирие.
Mapa встала с постели и вышла на галерею в тот момент, когда Николя с Пэдди на Сорсьере и Алан на гнедой кобыле выехали с заднего двора. Mapa задрожала от холода и поспешила вернуться в комнату, завидуя всадникам, мчавшимся через поле к реке навстречу свежему ветру.
— Тебе не холодно? — спросил Николя у Пэдди, крепко державшему поводья, сидя впереди.
— Нет, дядя Николя, мне очень хорошо, — радостно улыбнулся в ответ Пэдди.
— Скажи, Алан, нам с тобой в детстве тоже так мало нужно было для счастья? — обратился Николя к своему спутнику.
— Помнится, когда разрешали взобраться в седло хозяйской лошади, это казалось пределом мечтаний, — усмехнулся Алан и добавил уже серьезно; — Только вот стоило ли брать с собой мальчика? Сегодня прохладно, он может простудиться.
— Да, действительно, — нахмурился Николя. — Наверное, стоит отвезти его назад.
— Нет, дядя Николя, прошу вас! Вы же обещали! Я хочу посмотреть на речку. И потом, Джэми меня закутала с головы до ног. Мне совсем не холодно. — Глаза Пэдди наполнились мольбой.
— Может быть, обойдется на этот раз, а, Алан? — усмехнулся Николя.
— Как угодно, — пожал плечами тот.
Лошади месили грязь, разбрасывая черные комья далеко вокруг. Они падали в лужи с громким всплеском и забрызгивали бока лошадям. Подъезжая к реке, Николя пустил Сорсьера галопом. Когда конь застыл у причала, Николя нахмурился и тихо выругался сквозь стиснутые зубы. Вода была вровень с причалом, земля, насквозь пропитанная влагой, не могла вобрать в себя больше.
— Похоже, за ночь вода прибыла, — мрачно заметил Николя, глядя на сизую мутную реку.
— Она скоро спадет, — отозвался Алан, хотя в небе прогрохотал гром и сверкнула молния, зримо опровергая его предсказание.
— Да, наверное. Но выдержит ли дамба такой напор?
— Выдержит: Всегда выдерживала и на этот раз не подведет, — после минутного раздумья веско и уверенно заявил Алан.
— Это здесь отец упал в реку? — неожиданно спросил Николя, пристально глядя в глаза Алану.
— Нет, вон там, — он указал в сторону, — где возле самой воды растет дуб. — И вдруг он почувствовал на себе жесткий взгляд Николя и неловко заерзал в седле. — Почему ты так на меня смотришь?
— Откуда тебе так точно известно, где отец упал в воду?
— Ты забываешь, что я прожил здесь целую вечность, Николя, — печально усмехнулся Алан. — Я знаю эту реку, как самого себя. Все ее отмели и бухточки, течение и повадки. Я могу предположить, где произошло несчастье, по тому, где нашли тело твоего отца.
— Понятно, — кивнул Николя и отвернулся.
— И потом, он сказал конюху, куда поедет, — добавил Алан.
— А зачем, не сказал? — заинтересованно осведомился Николя.
— Не думаю, — огорченно помотал головой Алан. — Но тот негр давно уже продан вместе с остальными. Когда лошадей стало вдвое меньше, количество конюхов тоже сократилось.
— Слишком много вопросов остается без ответа, — буркнул Николя себе под нос и развернул коня. — Я намерен отправить остальных лошадей в Сандроуз, а также некоторые фамильные ценности. Я попрошу у Амариллис рабов. Надо укрепить дамбу.
— Напрасно беспокоишься, Николя.
— Когда портрет моего отца, висящий в гостиной, смоет наводнением, беспокоиться будет поздно, — мрачно отозвался Шанталь, исподлобья глядя на реку.
— А нас всех тоже смоет? — спросил Пэдди. — И почему не видно нашей лодки?
— Не волнуйся, малыш. Лодки убраны, пока плавать по реке опасно. Я прошу тебя не рассказывать о том, что ты видел, Маре. Хорошо? — попросил Николя.
День выдался бесконечно долгим. Прислуга Бомарэ была занята упаковкой ценностей и отправкой их на хранение в Сандроуз. Проливной дождь не прекращался ни на минуту, небо заволокло грозовыми тучами, и просвета не предвиделось. На следующее утро Николя проснулся рано, прислушался к шуму дождя, и его поразила неожиданная тишина. Он нехотя оставил теплую постель и нежность женского тела и подошел к окну. Николя задумчиво побарабанил пальцем по стеклу. Слава Богу, эту ночь они пережили! Он оглянулся на постель, в которой уютно свернулась Mapa, и почувствовал непреодолимое желание, вновь ощутить ее близость. Но в доме уже суетились слуги, а это означало, что день начался. Николя набросил на плечи халат и пошел одеваться. Его ждал легкий завтрак. Николя хотел оказаться у дамбы с восходом солнца, чтобы как можно скорее оценить ситуацию и принять верное решение.
Mapa проснулась гораздо позже, когда в камине уже весело потрескивал огонь и Белла принесла ей завтрак.
— Вы знаете, мисс Mapa, что мисс Джэми собрала и упаковала все ваши вещи, а также свои и маленького господина? — спросила горничная.
— Она все собрала? — притворно удивилась Mapa.
— Она бормочет что-то о каком-то конце, а на самой лица нет. Я никогда еще не видела ее такой печальной.
— Не беспокойтесь, — утешила Mapa. — Джэми всегда была пессимисткой и привыкла видеть вещи в черном свете.
— Я просто хочу выжить, — громогласно заявила компаньонка, появляясь на пороге. — И веди я себя по-другому, то не дожила бы до седин. — Она гордо стукнула кулаком в грудь.
Белла возвела очи горе, понимающе взглянула на Мару и поспешила выйти.
— Ты перепугаешь здесь всех слуг, Джэми, — сказала Mapa, прихлебывая чай и готовясь к очередному приступу тошноты.
