Тео чувствовал, что брат покидает его, покидает навеки.
5
На похороны приехали из Парижа Руссо, папаша Танги, Орье и Эмиль Бернар.
Двери кафе Раву были закрыты, на окнах опущены жалюзи. У подъезда ждали черные похоронные дроги, запряженные вороными лошадьми.
Гроб Винсента был поставлен на бильярдный стол.
Тео, доктор Гаше, Руссо, папаша Танги, Орье, Бернар и Раву молча стояли вокруг гроба. Они не могли взглянуть друг другу в глаза.
Никто и не подумал позвать священника.
Кучер слез с дрог и постучался в дверь.
– Уже пора, господа, – сказал он.
– Господи боже, да разве так его надо бы провожать! – воскликнул Гаше.
Он бросился наверх, в комнату Винсента, и вынес оттуда все его полотна, потом послал сына Поля домой за остальными картинами.
Шесть человек стали развешивать картины по стенам кафе.
Тео один стоял у гроба.
Солнечные полотна Винсента словно превратили тускло—коричневое, унылое кафе в сверкающий кафедральный собор.
Теперь снова все они стояли вокруг бильярдного стола. Один только Гаше нашел в себе силы сказать прощальное слово.
– Мы, друзья Винсента, не должны предаваться отчаянию. Винсент не умер. Он не умрет никогда. Его любовь, его гений, та великая красота, которую он создал, будут жить вечно, обогащая мир. Не проходит часа, чтобы я не посмотрел на его полотна и не обрел в них новой веры, нового смысла жизни. Это был титан... великий художник... великий философ. Он пал жертвой своей любви к искусству.
Тео пытался поблагодарить его.
– Я... я...
Слезы душили его. Он не мог говорить.
Гроб Винсента накрыли крышкой...
Шестеро друзей подняли гроб с бильярдного стола. Они вынесли его из маленького кафе. Они осторожно поставили его на черный катафалк.
Они медленно шли за катафалком по залитой солнцем дороге. Они миновали крытые тростником домики и маленькие редкие виллы.
У станции дроги свернули налево и стали подниматься по склону холма. Вот уже осталась позади католическая церковь, дорога вилась по желтому полю пшеницы.
Черные дроги остановились у ворот кладбища.
Шесть человек на руках понесли гроб к могиле. Тео один шел сзади.
Доктор Гаше выбрал для Винсента место упокоения там, где они стояли в первый день, оглядывая зеленую долину Уазы.
Тео еще раз попытался что—то сказать. Но он не мог вымолвить ни слова.
Они опустили гроб в могилу, забросали ее и прибили землю лопатами.
Потом все семеро повернулись, вышли за кладбищенскую ограду и стали спускаться с холма.
Через несколько дней доктор Гаше вновь пришел на кладбище и посадил вокруг могилы подсолнухи.
Тео уехал в Париж. Горе терзало его непрестанно, каждую минуту, днем и ночью.
Его рассудок не выдержал напряжения.
Иоганна отвезла его в дом для умалишенных в Утрехт, тот самый, куда когда—то поместили Марго.
Полгода спустя после того, как умер Винсент, почти день в день, Тео скончался. Его похоронили в Утрехте.
А вскоре Иоганна, читая для утешения Библию, обратила внимание на слова во «Второй Книге Царств»:
«Не разлучились они и в смерти своей».
Она перевезла тело мужа в Овер и похоронила его рядом с Винсентом.
Когда горячее солнце Овера палит своими лучами еле приметное среди полей пшеницы кладбище, Тео спокойно спит в прохладной тени буйных Винсентовых подсолнухов.
