Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
У меня оставалась всего неделя, прежде чем Барнаски вывалит все. Неделя, чтобы разобраться, чего же я не понял. Прошло четыре дня; четыре совершенно пустых дня. Я без конца звонил Гэхаловуду, но он с места так и не сдвинулся. Расследование буксовало, он ничего не мог сделать. А потом, в ночь на пятый день, произошло событие, полностью изменившее ход расследования. Дело было 10 ноября, в первом часу ночи. На шоссе Монберри — Аврора патрульный дорожной полиции Дин Форсайт начал преследование машины, проехавшей на красный свет и превысившей скорость. Дело бы ограничилось протоколом, если бы полицейский не обратил внимание на поведение водителя: тот был крайне возбужден и обильно потел.
— Откуда едете? — спросил Форсайт.
— Из Монберри.
— Что вы там делали?
— Я… был у друзей.
— Их имена?
Неуверенные ответы и страх, мелькавший в глазах водителя, еще больше разожгли любопытство полицейского Форсайта. Он посветил фонариком нарушителю в лицо и заметил у того на щеке царапину.
— Что у вас с лицом?
— А, это ветка, она была низко, я не заметил.
Полицейского ответ не убедил.
— Почему вы превысили скорость?
— Я… Извините, сожалею. Я спешил. Вы правы, не надо было…
— Вы пьяны?
— Нет.
Проверка на алкоголь показала, что мужчина действительно трезв. Машина была в порядке; посветив фонариком внутрь, полицейский не заметил никаких упаковок из-под лекарств, которые обычно разбросаны на заднем сиденье у токсикоманов. И все же что-то было не так: он интуитивно чувствовал, что человек одновременно и слишком возбужден, и чересчур спокоен, и решил разобраться с ним подробнее. Вдруг он заметил то, на что раньше не обратил внимания: руки у водителя были испачканы, ботинки в грязи, а брюки промокли.
— Выйдите из машины, — приказал Форсайт.
— Зачем? А? А? — забормотал водитель.
— Выполняйте распоряжение и выходите из машины.
Водитель мешкал, и раздраженный Форсайт решил выволочь его силой и задержать за неповиновение полиции. Он отвез его в окружное полицейское управление, сам сделал положенные фотографии и провел электронную дактилоскопию. Информация, которую вывел на экран компьютер, на миг привела его в замешательство. Потом, хотя было уже полвторого ночи, он схватился за телефон, решив, что обнаружил нечто такое, ради чего можно поднять с постели сержанта Перри Гэхаловуда из уголовной полиции штата.
Спустя три часа, примерно в половине пятого утра, меня, в свою очередь, разбудил телефонный звонок.
— Писатель? Гэхаловуд у телефона. Вы где?
— Сержант? — отозвался я, с трудом ворочая языком. — Я у себя в кровати, в Нью-Йорке, где мне еще быть?
— Птичка поймана, — произнес он.
— Простите?
— Тот, кто поджег дом Гарри… Мы его сегодня ночью задержали.
— Что?
— Вы сидите?
— Даже лежу.
— Тем лучше. Потому что я вас сейчас огорошу.
2. Конец игры
— Иногда вы будете приходить в отчаяние, Маркус. Это нормально. Я вам говорил, что писать — это как боксировать, но это еще и как бегать. Потому-то я вас все время и гоню на улицу: если у вас хватает душевных сил выдерживать долгие пробежки под дождем и в холод, если у вас хватает сил идти до конца, выкладываться по полной, во всю мочь, всем сердцем, и достигать цели, тогда вы сможете писать. Никогда не позволяйте усталости и страху одолеть вас. Наоборот, пользуйтесь ими, чтобы двигаться вперед.
В то же утро, совершенно оглушенный тем, что сообщил мне Гэхаловуд, я вылетел в Манчестер. Приземлился в час дня и уже в половине второго был в Главном управлении полиции штата. Гэхаловуд вышел на проходную меня встретить.
— Роберт Куинн! — воскликнул я, увидев его, словно все еще не мог поверить. — Так это Роберт Куинн поджег дом? И он же оставлял мне записки?
— Да, писатель. Отпечатки пальцев на канистре с бензином были его.
— Но зачем?
— Если б я знал. Он рта не раскрыл. Отказывается говорить.
Гэхаловуд отвел меня к себе в кабинет и угостил кофе. По его словам, уголовная полиция с самого раннего утра обыскала дом Куиннов.
— И что нашли? — спросил я.
— Ничего, — отозвался Гэхаловуд. — Вообще ничего.
— А его жена что говорит?
— Вот с ней странно: мы прибыли в половине восьмого, но ее невозможно было добудиться. Спала как сурок, даже не заметила, что мужа нет.
— Он ее усыпляет.
— Как так — усыпляет?
— Роберт Куинн дает жене снотворное, когда хочет, чтобы его оставили в покое. Скорее всего, так было и этой ночью. Чтобы она ничего не заподозрила. Но что она могла заподозрить? Куда он отправился среди ночи? И почему был весь в грязи? Что-то закапывал?
— Вот это-то и загадка… Без его признания мне особо нечего ему припаять.
— Но есть же канистра из-под бензина.
— Его адвокат уже заявляет, что Роберт подобрал ее на пляже и что он там часто гуляет. Увидел, что на земле валяется канистра, подобрал и забросил в кусты, чтобы не мозолила глаза другим гуляющим. Нам нужно побольше доказательств, иначе адвокат нас обыграет на раз.
— А кто у него адвокат?
— Вы не поверите.
— Скажите уж.
— Бенджамин Рот.
Я вздохнул:
— Так что, вы думаете, это Роберт Куинн убил Нолу Келлерган?
— Не исключено, скажем так.
— Дайте мне с ним поговорить.
— И речи быть не может.
В этот момент в кабинет без стука вошел какой-то человек, и Гэхаловуд тут же вытянулся по стойке «смирно». Это был Лансдейн, шеф полиции штата. Вид у него был недовольный.
— Я все утро убил на разговоры с губернатором, журналистами и этим чертовым адвокатом, Ротом.
— С журналистами? По поводу чего?
— По поводу того типа, что вы сегодня ночью задержали.
— Да, шеф. Думаю, у нас появился важный след.
Шеф дружески положил руку на плечо Гэхаловуду:
— Перри… Пора заканчивать.
— То есть как?
— Это какая-то бесконечная история. Серьезно, Перри: вы меняете обвиняемых как перчатки. Рот обещает поднять скандал. Губернатор хочет, чтобы все это прекратилось. Пора закрывать дело.
— Но, шеф, у нас новые данные! Смерть матери Нолы, задержан Роберт Куинн. Мы вот-вот что-то найдем!
— Сперва Квеберт, потом Калеб, теперь отец, или этот Куинн, или Стерн, или сам Господь Бог! Что у нас есть против отца? Ничего. Против Стерна? Ничего. Против Роберта Куинна? Опять ничего.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
