за всю историю драконьих наездников, и продолжает расти. Благодаря мне он до сих пор молодой и резвый дракон, правда, Смауг и поумнел в значительной степени. Он ради меня научился рисовать когтями то, что он хотел получить, на что я пролил суровую мужскую слезу.
Сам я наконец домучал свою восьмую оболочку души, и мне не была страшна смерть, ведь я провел множество ритуалов, в числе которых был результат, намертво привязавший мою седьмую, шестую и пятую оболочку к восьмой. Также я провел ритуал «переливания души», соединив себя с посохом, и теперь мой мощнейший поглотитель я мог призвать куда угодно и откуда угодно, ведь теперь я не очень и зависел от внешних факторов. Даже переродись я на Плонете, я смогу колдовать и призвать посох себе в руки.
Джейме Ланнистер после суда был назначен ответственным за корабли и обнаружил в себе неплохие задатки флотоводца. Не Станнис, мир его праху, но тоже неплохо. Жаль, что он погиб в бою с железнорожденными спустя несколько лет после захвата Дейенерис Железного трона. К слову, своё обещание он отчасти выполнил. После за последователей Ктулху взялись я и Дейенерис. За почти сто лет, после воцарения Дейенерис на троне мы их вывели всех. Об Утонувшем боге были уничтожены любые записи, а острова железнорожденных я утопил в океане так, что они стали придатком к океанскому дну.
Джон Сноу был мною выучен до магистра магии по шумерскому стандарту. Отличный криомант, маг разума и анимаг, он был крайне востребован в жарких уголках Дорна, Простора и Эссоса. Также он освоил целительство и телепортацию, что сделало его ОЧЕНЬ востребованным магом, особенно после того, как я отправил его учиться в местную больницу. К слову, Джон справился, криво, но справился, за что я торжественно назвал его подмастерьем целительства. Остаток времени он посвящал своей семье и был совершенно не против, узнав, что у Дейенерис есть дети от меня. Наоборот, он только воодушевился и сказал, что для него это честь учить моих детей, хотя ни я, ни сама Дейенерис об этом не спрашивали. Ну и ладно. Джон имеет все шансы лет через двадцать-тридцать стать архимагом, и своего первого демона он поймал сам, вызвав из вторичного плана этого мира.
Тирион Ланнистер стал вторым десницей (после Дорана Мартелла) и был начальником Мизинца, чему тот был рад, как диабетик сахару. Дейенерис проявила небывалое великодушие, позволив дому Ланнистеров продолжать жить и существовать. Однако вряд ли сам Тирион был этому так уж рад. Золотые рудники его семьи были истощены, новых месторождений тут никто не искал, поэтому он брал своё деловой смекалкой и умом. После смерти своего брата он впал в почти месячную депрессию, но вовремя подложенная под бывшего карлика шлюха быстро вывела Тириона из безнадеги. На меня он почти не злится, ну немного разве что, а я что?! А я ничего. Мне и так хорошо.
Ах да, по мою душу даже приходили красные жрецы и вещали, что я должен, обязан и вообще, что я тут делаю, и поэтому я должен был прямо сейчас передать все свои знания в Великий Огненный Храм Волантиса и сам стать последователем Рглора. На это я сказал, что их мнение было выслушано, обдумано и послано нах… хм… то есть принято к сведению. Куда там?! Видимо, им не понравилось, как я отреагировал, и они решили действовать иными путями. Сначала пытались прижать финансово. Странно, прижать деньгами мага, способного из куска грязи сотворить чистый бриллиант… Затем, эти недоумки похитили моего старшего сына и его невесту с ребенком. Кровь и кишки этих непонятливых долго украшали собой центральный вход в Храм Рглора. Той же кровью была сделана надпись: «Не лезьте, целее будете». Вроде предупреждению вняли.
Затем меня пытались соблазнить. Кинвара, их старшая жрица, пыталась надавить на мои инстинкты как мужчины, но я к тому времени был женат на Маргери, а моя разъяренная жена это ужас в чистом виде. Изуродованное тело жрицы сгорело в Храме, а её кишками были накормлены местные хищники. Я уже говорил, что её лучше не злить обычному человеку?! Нет? Тогда говорю сейчас.
Валирийская сталь оказалась интересным сплавом, сочетающим в себе много металлов, но главное было то, что этот меч куют с помощью магии, образуя невероятный по крепости сплав. Адамант и адамантий, конечно, вне конкуренции, я решил подшутить над надменным кузнецом, создал полкило адамантия и передал его специалисту по валирийской стали и попросил выковать из него что-нибудь. Несчастный кузнец возился два месяца, но так и не смог даже погнуть подделку под адамант.
Спустя время, когда мои дети выросли, я решил, что мне пора уходить из этого мира. Маргери была не против, она успела пожить так, как не жил никто из её предков, дети восприняли моё решение с пониманием. Джон Сноу умолял меня остаться, но я успокоил его и передал копию своей обновленной Книги Мага толщиной с древесный брус, а знаний там было столько, что можно изучать еще лет сто — сто пятьдесят.
Собрав всех своих друзей и родных в холле моего замка, я передал детям бразды правления, лабораторию и часть ингредиентов. Себе я забрал только перекованный посох и остаток от адаманта. Смаугу я все рассказал, и я впервые видел, как плачет здоровенная пятидесятиметровая ящерица, способная сожрать целое поле коров в один присест. Я передал Смауга своему сыну от Дейенерис и наказал ему хранить род Таргариен. Далее я активировал рунный круг, позволяющий покинуть сие бренное тело и отправиться в высший астрал, навстречу новой жизни в новом мире.
<b><i>Интерлюдия.</i></b>
На огромном острове, под знаменем красного трехглавого дракона, стояло несколько десятков человек. Все они стояли вокруг шикарного гроба, искусно вырезанного из белого гранита. Девушка блондинка, которой можно было дать от двадцати, до двадцати пяти лет, стояла и едва сдерживала слезы. Её чело украшала корона, сделанная полностью из белого золота с вкраплениями черных бриллиантов и кроваво-багряных рубинов. Платье белое, как и её волосы слегка колыхалось в такт неспешному ветру, постоянному спутнику любого острова в этой части океана. Возле неё хмуро морща лбы стояли два близнеца. Блондины под пять с половиной футов ростом, едва сдерживали рвущиеся наружу слезы. Прямо за ними полулежал огромный дракон, издали напоминающий больше скалу, чем живое создание. Слезы льющиеся из глаз огромной рептилии напоминали больше умытые алмазы, чем просто соленую воду.
— Мама, а папа
