Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
Она была счастлива, и в упоении этим счастьем ей вдруг начало казаться, что самолет непременно разобьется! Однако он не разбился. Их немного трясло в воздушных потоках, но долетели они благополучно. Да, и еще ей подавали «Дом Периньон». Специально для вас, мисс Белль. Ей было выделено целых два кресла в салоне первого класса. И носились с ней, словно с особой королевских кровей! Нищенка-служанка в роли Прекрасной Принцессы. О, она была страшно растрогана таким обращением. Специально приставленная стюардесса следила за тем, чтобы Блондинку Актрису никто не беспокоил. Она путешествовала инкогнито, летела, погруженная в сладостные мечты о предстоящем Рандеву. С ним.
За предшествующие несколько недель они говорили по телефону всего три раза и совсем недолго. И если б лицо Президента не мелькало постоянно в газетах и экране ТВ (теперь она смотрела телевизор каждый вечер), она, возможно, просто и не вспомнила бы, как он выглядит, потому что в той кабинке для переодевания было довольно темно. (А произошло все это в доме Бинга Кросби в Палм-Спрингз, неподалеку от поля для гольфа, или она что-то путает?) И то вполне мог оказаться любой моложавый мужчина среднего возраста, наделенный живостью и симпатичным мальчишеским лицом типичного американца, а также изрядным сексуальным аппетитом.
В то утро она напринималась мильтауна, амитала и кодеина (последнего всего одну таблетку, ей показалось, что ее немного знобит), но дозировку старалась соблюсти. Настало в ее жизни такое время, когда она наблюдалась сразу у двух, трех, а может, даже четырех врачей. Ни один не подозревал о существовании остальных, каждый снабжал ее рецептами. Просто чтобы лучше спать, доктор. О, только для того, чтобы утром я проснулась бодрой. Хочу немного успокоить нервы, натянуты, как веревки.
О, нет, доктор, разумеется, я не пью!
И красного мяса не ем, знаю, что это вредно для моего желудка.
Приземлились они в Ла-Гуардиа, и она, ощущая слабость в коленках, вышла из самолета первой.
— Мисс Белль? Позвольте вам помочь. — Стюардесса провела ее длинным крытым туннелем к зданию аэропорта, и там, у ворот, ее поджидали двое мрачных неулыбчивых мужчин в темных костюмах и одинаковых фетровых шляпах. И на секунду ее охватила паника: Они что, собираются меня арестовать? Да что же это происходит?
Оробевшая Блондинка Актриса смотрела на них и неуверенно улыбалась. Руки так дрожали, что она едва не выронила сумку с багажом, и телохранитель, тот, что покрупнее и повыше ростом, забрал ее. Они обращались к ней «мисс Монро» и «мэм», но как-то стыдливо и полушепотом, будто боялись, что кто-то может подслушать. И нарочито отводили холодные глаза от ее губ цвета фуксии и пышного бюста, словно не одобряя наличия последнего, вот бессердечные и глупые ублюдки! Небось ревнуете, да? К своему боссу? Потому что он в отличие от вас нормальный мужчина?
Но она с самого начала решила, что будет с ними любезна. И, следуя к поджидавшему их лимузину, весело и непринужденно развлекала своих спутников болтовней. А оба они молча и быстро шагали по обе стороны (эта небольшая процессия привлекла немало взглядов, однако никто не пытался их остановить). Черная лоснящаяся машина показалась просто огромной, могла вместить человек двенадцать, если не больше.
— О-о-о! Он у вас пуленепробиваемый, я надеюсь? — И она нервно рассмеялась. Сидела на заднем сиденье и все время натягивала юбку на колени, и в воздухе витал аромат ее духов, а двое телохранителей разместились по обе стороны и заслоняли вид из окон. Наверное, сам Президент распорядился заслонять от пуль и ее тоже, подумала она вдруг. Приравнял тем самым к себе.
— Господи, весь этот день чувствую себя, как какая-нибудь РИП-персона, — с нервным смешком бросила она, стараясь разрядить это невыносимое молчание. — То есть, я хотела сказать, ВИП-персона. Кажется, так, да?
Джиггз с картофельно-бледным лицом издал слабое хрюканье, должно быть, то заменяло смех. А может, и нет. Дик Трейси (она видела только его профиль), похоже, вовсе не слышал ее слов.
И она вдруг подумала: Эти люди. Эти трое. Они ведь носят при себе оружие!
И еще поняла, что обижена. Так, совсем немножко. Потому что они явно не одобряли ни ее кашемирового костюма в кремово-лавандовых тонах из универмага «Сакс», что на Беверли-Хиллз, ни низкого выреза блузки, ни ее роскошных грудей, ни стройных ног. Ног профессиональной танцовщицы. Кстати, обуты они были в открытые лодочки из крокодиловой кожи и на каблуках высотой в четыре дюйма. Ногти на руках и ногах были покрыты лаком необыкновенно изысканного, морозно-серебристого оттенка. Яркая помада цвета фуксии, белые-белые волосы и необыкновенно нежная и белая кожа, от которой, казалось, исходило свечение, при взгляде на которую становилось прохладнее, как в каком-нибудь беленьком оштукатуренном домике в тропическую жару. Но этим мужчинам она явно не нравилась как женщина, как личность, как факт истории. И она надеялась, что не сделает неосторожного движения или жеста, что заставило бы их выхватить свои револьверы и просто пристрелить ее.
Как же неловко и неуютно чувствовала себя Блондинка Актриса на тридцать шестом году своей жизни, в расцвете славы и красоты под взглядами этих мужчин, взиравших на нее без всякого вожделения. О, но за что, почему? Я ведь могла бы полюбить и вас.
Дик Трейси, отводя глаза и с оттенком мрачного удовлетворения в голосе сказал Блондинке Актрисе, что на сегодня планы Президента неожиданно изменились, а следовательно, изменятся и ее планы. Возникла ситуация, требующая его безотлагательного возвращения в Белый дом, и он вылетает туда сегодня же, вечером. Таким образом, их сегодняшняя встреча в Нью-Йорке будет урезана во времени.
— Ваш обратный билет на самолет, мэм, — сказал он, протягивая ей конверт. — На ночной рейс в Лос-Анджелес. От гостиницы до Ла-Гуардиа можете взять такси, мэм.
В ушах стоял шум, но Блондинка Актриса вдруг с невероятной ясностью поняла: Мой возлюбленный не частное лицо. Он человек государственный, историческая фигура. Возможно, эта мысль служила самоутешением.
И она пробормотала в ответ только:
— О, понимаю. — Но скрыть обиду и удивление не удавалось. И разочарование — тоже. Ведь сама она была всего лишь простым человеком. Однако ей не хотелось доставлять Дику Трейси такого удовольствия — спрашивать, из-за чего возникла такая срочность, и услышать в ответ, что информация эта секретная.
Лимузин свернул на боковую улицу. Теперь они ехали к Центральному парку. И она услышала свой собственный детский голосок, робко вопрошающий:
— Н-наверное, вы не имеете права говорить мне, что случилось? Из-за чего такая срочность? Надеюсь, что это не ядерная в-война? И не какие-то очередные к-козни Советов?
И в ответ, словно по подсказке, Дик Трейси ответил спокойно и без всякого злорадства:
— Извините, мисс Монро. Но это секретная информация.
Еще одно разочарование: лимузин притормозил не перед шикарным отелем на Пятой авеню, но в конце узкой аллеи, у заднего входа в какое-то массивное и высокое здание. Блондинке Актрисе протянули дождевик — накинуть поверх костюма — дешевую черную накидку из пластика и с капюшоном, под которым можно было спрятать не только волосы, но и шляпку-колокольчик. Она была в ярости, но сдержалась, старалась не показывать. И вообще все это стало походить на уже знакомую сцену из фильма, из умеренно смешной комедии ситуаций, где каждая сценка занимает не больше нескольких минут.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
