за лодкой. Юльке же пришлось перебраться на нос, чтобы высматривать на пути препятствия, потому что ее близорукий брат справлялся с этой задачей далеко не блестяще.
Впрочем, рокировка ни к чему не привела: Леха добросовестно отшагал по колено в воде с добрый час, но так и не встретил ни одной беззубки.
Зато когда миновали очередной изгиб, их ожидал сюрприз.
— Смотрите, опять наши зарубки, — без каких-либо эмоций произнесла Юлька, указывая рукой на темнеющую возле правого берега коряжину.
Сергей направил лодку туда, желая взглянуть на дату.
Но когда он подплыл ближе, штурманша вдруг сдавленно охнула.
— Ты чего? — старпом поднапрягся.
Сестра не ответила.
А старший помощник прищурился, вглядываясь в кривую синеватую надпись на стесанной древесине... Пару секунд никак не мог понять, что там нацарапано...
И тут волосы шевельнулись у него на затылке. Да, это была его пометка! Только выглядела она так, словно отражалась в зеркале:
— Мать моя мамочка... — сорвалось с губ приглушенное восклицание.
Рука намертво вцепилась в развилину коряжины, глаза продолжали пялиться на развернутые задом наперед цифры.
Тут подоспел и Леха.
— Это что у нас здесь?
И сейчас же сам застыл, вперившись в зеркальную надпись.
Гробовое молчание с четверть минуты...
Сергей разлепил губы первым:
— Варкалось... Хливкие шорьки пырялись по наве...
— И хрюкотали индюки... как... суслики в траве... — запинаясь, довершил тему Леха.
— Мы что... попали в зазеркалье? — прошелестел бесплотный Юлькин голос.
— Похоже, — отозвался Сергей. — Интересно, давно мы блуждаем по этой вывернутой реальности? Может, уже несколько дней, просто раньше не замечали...
Капитан глянул в ту сторону, где сквозь верхушки деревьев пробивались лучи снижающегося к горизонту солнца.
— Вряд ли, — качнул он головой. — Мы же каждый день за солнцем следили, и ничего странного с ним не происходило. А если бы всё вокруг было отраженным, то нам бы казалось, что солнце ходит по небу задом наперед.
Сергей тут же согласился с этим трезвым доводом.
— Правда, есть одно «но», — не замедлил добавить Леха. — Мы уже видели сегодня, что небо и поверхность земли могут вести себя совершенно по-разному. Так что... — он многозначительно умолк.
Старпом только выругался вполголоса. Да, в этом вывихнутом, неустойчивом мире едва ли разумно полагаться на какие бы то ни было привычные приметы, ибо они могут оказаться обманчивыми и запутать еще больше...
Задерживаться у зарубок не стали: что проку стоять и пялиться на отзеркаленные цифры? Юлька лишь сверилась с дневником и хмуро объявила, что метка была оставлена в тот самый день, когда они искали подходящее место, чтобы захоронить убитого бобра...
А солнце между тем совсем спряталось за деревьями. Лишь после очередного поворота оно вновь ненадолго выглянуло, оказавшись прямо по курсу, отчего вся речка заиграла слепящими бликами, словно торопилась напитаться последним солнечным теплом перед тем, как на лес опустится вечерняя мгла.
Пришла пора подыскивать место для ночевки. И, судя по всему, путешественникам предстояло сегодня лечь спать на голодный желудок...
Юльку, как видно, тоже беспокоил вопрос пропитания. Поэтому, когда лодка проплывала мимо островка, заросшего белым клевером, она вдруг попросила Сергея остановиться. До этого штурманша уже несколько раз использовала цветки и листья клевера в качестве приправы к ухе и вот теперь предложила его собрать — либо попробовать сделать салат, либо сварить похлебку.
Парни не испытывали большого восторга от перспективы ужинать подобным блюдом, однако перечить не стали: выбора всё равно не было. Островок обчистили за пять минут, сложив весь собранный клевер в целлофановый пакет.
А еще через четверть часа уже выбрались на пологий песчаный склон, представлявший собой небольшой мыс, который речка огибала, делая поворот. Здесь и решили заночевать. Первым делом Леха поставил раколовку, надеясь добыть на ужин рака.
Исследование окрестностей не дало больших результатов: собрали немного ягод, однако грибов не встретили. За мысом обнаружилось, что речку перегораживает старый сосновый ствол. По нему перебрались на другой берег и побродили там, но без особых успехов. Правда, набрели на заросли крапивы, и Юлька предложила нарвать верхних побегов и листьев, чтобы добавить их к клеверу. Сделать это вызвался Леха: правда, ему пришлось приспустить рукава штормовки, чтобы защитить руки. И всё равно он пару раз обжегся, пока собирал этот ценный ингредиент.
Кроме того, чуть глубже в лесу обнаружилась целая плантация папоротника. Прежде они уже обсуждали вопрос съедобности этого растения: Леха утверждал, что пробовал пару раз маринованный папоротник во Владивостоке («есть можно, но на вкус — дерьмо»), а Юлька ответила, что в пищу употребляют только молодые весенние побеги, поэтому вряд ли стоит включать это блюдо в рацион... Однако сейчас она припомнила, что и корни папоротника тоже съедобны: в них много крахмала, и эта особенность вроде как даже позволяет делать из них муку.
— Папоротники, правда, разные бывают, — добавила штурманша. — Но это — орляк, он точно съедобный: мне бабушка рассказывала, как в войну им от голода спасались...
Они надергали целую охапку стеблей вместе с корнями и со всем этим «богатством» отправились назад. Из глубины леса уже наползали сумерки.
Как и следовало ожидать, крапивно-клеверная похлебка вышла совсем невкусной и напоминала обычный травяной отвар. Впрочем, Леха с Сергеем признали, что головки клевера жевать довольно приятно: они были мягкими и как будто бы даже немного маслянистыми; а вот жестковатые листья крапивы особого удовольствия не доставили. Как бы там ни было, варево выхлебали полностью, чтобы хоть чем-то наполнить желудки.
Не слишком порадовали и корни папоротника: они оказались грубыми, с какими-то волокнами, и даже запекание над углями мало помогло — пережевывалось это «блюдо» с большим трудом, а по вкусу чем-то напоминало подгоревшие семечки, когда их ешь вместе с шелухой...
Леха, разумеется, проверил раколовку, но, увы, она была пуста. Оставалось уповать на утро.
Впрочем, чувство голода все-таки пригасить удалось. И путешественники поспешили лечь спать, прежде чем оно не возобновилось с новой силой. Леха, правда, пытался намекнуть, что хорошо бы им с Юлико предварительно уединиться в палатке на четверть часика, но Сергей сделал вид, что не уловил деликатного подтекста, и как ни в чем не бывало занял свое место. Капитан пробурчал что-то насчет «непонятливых филологов», однако Юлька, похоже, не особо расстроилась: она тоже залезла в палатку с явным намерением укладываться
