— Пока никаких.
От густой смеси сладких цветочных ароматов кружилась голова, мешая сосредоточиться. Идей не было, но Элис боялась признаться в этом Джонатану — ей было страшно от одной мысли, что он разуверится в этой единственной возможности спасти мир, и передумает.
— Силиция не могла солгать, — упрямо повторила Элис, больше самой себе, чем своему соратнику. — Фэрлинги не лгут. Ответ должен лежать на поверхности.
— Но что это? Какой-то предмет?
— Судя по всему, да. Что-то материальное. Иначе как можно было бы склеить две половинки?
— Склеить… — повторил Джонатан. — Мне почему-то упорно видится, что это образное выражение, и фэрлинги использовали его в иносказательном смысле, а склеивать нужно будет что-то совсем другое… Вот что. Нужно поговорить с ребятами из Нулевого отдела. Наверняка кто-то что-то знает.
Элис кивнула.
— Я тоже подумала об этом. Тайлер может что-то знать, он опытный агент. А ещё можно покопаться в архиве.
Джонатан поднялся на ноги и потянулся за расчёской.
— Значит, пора возвращаться к работе?
Элис посмотрела ему в глаза и тихо прошептала:
— Я пока ещё не готова вернуться.
Он уронил расчёску на пол. Улыбнулся. И обнял Элис.
— Я тоже пока что не готов тебя отпустить. Так просто.
Хлопнули ставни: это порыв ветра распахнул окно, ворвавшись в комнату вместе с запахом жасмина, свежескошенной травы и дождя. Где-то на горизонте ворочались сизые тучи, ворча ещё далёкими раскатами грома, но Элис уже чувствовала: гроза близко.
Они не могут быть вместе, не нарушив присягу. Если только…
Если только ради спасения миров не нужно объединиться.
Элис знала, что Джонатана обуревают сейчас те же сомнения, что гложут и её саму: хватит ли у них времени справиться со столь нетривиальной задачей, не переоценили ли фэрлинги их возможности, поверят ли простые агенты, пойдут ли за ними. Смогут ли они подобрать правильные слова, чтобы объяснить, почему Реверсайд и Аверсайд должны заключить мир — настоящий мир, а не формальное перемирие, существующее лишь на бумаге.
И Джонатан, каким-то образом умудрившись подслушать её мысли, негромко прошептал:
— Мы должны быть сильными. Ради наших миров.
— Фэрлинги сказали, что устранили последствия взрыва. Они помогли нам — в виде исключения. Гравитационной аномалии нет, — Элис задумалась. — Странно, что они вдруг изменили своим принципам.
— Странно, говоришь? — усмехнулся Джонатан. — Фэрлинги вообще странные. У них есть вся мудрость мира, а они живут исключительно для себя. Хотя… может, так и надо?
Элис неопределённо пожала плечами.
— Может быть, — она запустила руку в волосы. — Что, если высший смысл жизни — не создание и развитие цивилизации, не достижения науки, не творчество и не созидание, а сама жизнь? Просто жизнь — такая, какова она есть. Что, если фэрлинги поняли это, а люди — ещё нет?
За окном сверкнула молния — совсем близко. Наверное, она ударила в столетнюю сосну, росшую на холме. И почти сразу по земле застучал дождь, аккомпанируемый хриплыми басами громовых раскатов.
— Скажи мне, что всё будет хорошо, — попросила Элис.
— Всё будет хорошо.
— Обещаешь?
— Да.
Они сидели, обнявшись, глядя на проливной дождь. Вместе. И отныне — против всех. Против каждого, кто не встанет на их сторону, не поддержит, не поверит и не поймёт.
Но сейчас не хотелось снова и снова мусолить одно и тоже, гадая, что случится завтра, удастся ли, получится ли. То, что должно, непременно произойдёт — в свой срок.
Не стоит волноваться раньше времени.
Потому что пока их миры стоят, это ещё не конец.
Всё самое главное ещё впереди.
Конец второй книги.
