Он поднял голову и издал нежный горловой звук, приветствуя хозяйку.
Она села рядом с животным, зарылась руками в густое оперение.
– Ветер, я пришла попрощаться. Завтра я уеду туда, где ты не сможешь жить. Там слишком холодно. – Девушка немного помолчала, глядя на недовольного грифона, и погладила его по крылу. – Тебя здесь любят, ты свободен – можешь летать куда угодно и когда угодно.
Ветер, негромко заклекотав, уставился на хозяйку строгим оранжевым глазом.
Леа удивленно подняла брови:
– Ты уверен? Именно ему? – и улыбнулась. – Хорошо, я передам. Думаю, вы подружитесь!
– Опять ведешь «мысленные» разговоры? – Грустный голос заставил девушку и грифона слаженно повернуть головы.
На песчаной дорожке, невоспитанно засунув руки в карманы и нахохлившись, стоял Эдвин. Вид у него был печальный и расстроенный.
Юноша усмехнулся:
– Вот пришлось тебя сторожить, чтобы застать одну!
Расслышав ревнивые нотки в голосе брата, Леа улыбнулась, а принц, покраснев, криво усмехнулся:
– А что, неправда? Да вы теперь везде вместе! А мне надо поговорить с тобой наедине по одному делу.
– Почему ты просто не сказал об этом? – снова улыбнулась девушка.
– Скажешь тебе, – проворчал Эдвин. – Ты же стала временно слепой и глухой!
Принц опустился на траву, привалился к боку грифона, покосился на новоиспеченную королеву и снова вздохнул:
– Ладно, не слушай меня, это я от зависти ворчу. На самом деле я очень рад за тебя, просто мне хочется, чтобы ты жила рядом.
Леа кивнула, она и сама была бы не против.
– А вообще, я хочу тебе сказать, что вейаны сделали мне предложение стать их правителем.
Королева Кенлира прищурилась:
– Давно?
Его высочество почесал ухо, скорчил гримасу и признался:
– Как только прибыли с помощью. Просто я не хотел соглашаться, поэтому никому не рассказывал.
– А теперь?
– А теперь. – Принц скрестил ноги, возвел очи к небу, мечтательно улыбнулся и ответил: – А теперь у меня есть небольшое дело в Вейдале!
– Эдвин! – тут же нахмурилась Леа. Эта улыбка непутевого братца была хорошо ей знакома. – Ты снова влюбился?! В кого на этот раз?
Королева Кенлира открыла рот, догадавшись, что за особа стала очередным увлечением пылкого юноши, и зашипела:
– Даже не думай! Только не с ней! Голову оторву!
– Тебе, значит, можно, а мне нельзя? – поддразнил сестру молодой человек, увернулся от ее тычка и снова стал серьезным. – Мне надо разобраться в своих чувствах.
– Вот и разбирался бы дома! – не собиралась сдаваться девушка, но охнула, озаренная запоздалым прозрением. – Ты не удержался и начал ухаживать за Дарлиной! Именно поэтому она так быстро удрала домой!
– Неправда! – возмутился принц. – Да я до ее отъезда даже не подозревал, что она мне нравится!
– Неужели? – не поверила вредная сестра.
– Ну… то есть… в общем догадывался, – замялся юноша, – но не думал, что настолько.
– У тебя всегда сначала «настолько», а затем «я ошибся», и в итоге несчастные рыдают по углам! – сверкнула очами девушка и нехорошо улыбнулась. – Только учти, что на этот раз в случае горького разочарования Дарлины тебя могут ненароком спалить молнией!
– Не пугай, все равно не поможет, – снова запечалился его высочество. – Я же говорю – надо разобраться! Поеду, скажу советникам, что хочу приглядеться, прежде чем дать ответ. Поживу там немного, осмотрюсь, ну и подумаю хорошенько. Обещаю, буду вести себя как… – принц замялся, подыскивая достойное сравнение, подходящего слова не нашел и закончил: – Скромно, в общем, вести себя буду. Что я, не понимаю. Она же мой друг и Итирия тоже.
– Ладно, – махнула рукой Леа, – делай, как знаешь. Ты вроде уже большой мальчик.
Эдвин поймал руку сестры, ласково погладил тонкие сильные пальцы и тихо сказал:
– Я буду по тебе очень скучать!
– Я тоже, Эдвин, я тоже, – чуть слышно ответила Леа. Ее глаза стали влажными от набежавших слез, и она тряхнула головой, прогоняя неожиданную печаль. – Что это мы с тобой на самом деле! Как будто в последний раз видимся! Весной жди меня в Вейдале или сам приезжай. А еще лучше – зимой. У нас там столько снега… На санках покатаешься, в снежки поиграем!
Эдвин довольно рассмеялся. Его сестра на мгновение стала снова шаловливой, проказливой девчонкой.
– Это хорошая мысль! Надо же и вейанам отношения с соседями налаживать. А если советников не растолкать, они на этот шаг еще пару столетий не решатся!
– Значит, договорились! – поднялась с земли девушка. – Приедешь зимой. Тиар уже построил у выхода из пещеры большой дом. Там тебя и вейанов будут ждать проводник и сопровождающие, так что не заблудитесь.
Принц неохотно встал, кивнул в сторону грифона и спросил:
– А Ветра куда денешь?
Леа улыбнулась:
– Он выбрал себе нового хозяина.
– Кого? – с интересом уставился на зверя Эдвин.
– Твоего лучшего друга, так что можешь пойти порадовать Итирию, а я…
– Пойдешь к ненаглядному супругу, – закончил за сестру юноша, прислушался к шороху шагов по песчаной дорожке и усмехнулся: – Можешь не торопиться, он сам тебя нашел.
Леа повернулась. К ним действительно шел Тиар. В последнее время он с удивительной точностью умудрялся определять местонахождение своей второй половины.
Мужчина шел навстречу Леа и улыбался, не обращая внимания ни на что, кроме тонкой фигурки жены. Тиар настолько увлекся любованием самой прекрасной, по его мнению, женщины Энданы, Кенлира, да и вообще всего мира, что не заметил торчавшей из земли фигурной литой подставки для гномьего огня, запнулся о нее и чуть не растянулся во весь свой немаленький рост.
– Я же говорю – слепые, – скорбно вздохнул младший принц, покосился на сестру, которая его уже не слышала, и добавил: – И глухие! – Возвел глаза к небу, взмолившись: – Милосердные боги, сделайте так, чтобы я, когда влюблюсь, выглядел не так глупо! – И поманил грифона: – Пойдем, Ветер! Оставим этих помешанных наедине, они все равно сейчас целоваться начнут. А я тебя с вейаном хотя бы познакомлю.
Грифон встрепенулся, осуждающе глянул на бывшую хозяйку и важно последовал за его высочеством.
Ни Тиар, ни Леа не заметили их ухода, они всецело были заняты друг другом. На минуту в голову Леантины пришло – ее счастье настолько беспредельно, что может вызвать зависть у богов, но девушка тут же себя утешила: Великая мать не может не радоваться за одну из своих дочерей. Да и остальные боги, если верить Арзиле, далеки от такого нехорошего чувства. И словно в ответ на мысли принцессы узорчатая сережка в левом ухе стала неожиданно горячей.
