– Кто такой Николай? При чем здесь…
Бурцев не дал договорить, схватил ее за руку, почти насильно поцеловал.
– Николай – это брат Елены Прекрасной. Брат Матки! Да ты должна помнить, я разбирался с делом по убийству переводчика в Студеницах. Они вынуждены были бежать из города, ночью, на вертолете… Елене тогда было семнадцать, и знаешь, я ее видел однажды, мельком. На лестнице появилась и исчезла! И знаешь, лицо запомнилось… Погоди, не перебивай! А какая у Матки потрясающая история! Никогда не догадаешься, кто ее возлюбленный! Ярослав Пелевин! Тот самый, против которого был совершен теракт! Да! И от любви к ней этот парень принял монашество и стал престолоблюстителем. Все повторяется! Все повторяется! Точно так Алексей Владимирович когда-то увидел внучку Анастасии и влюбился… Нет, не то слово! Влюбился – это как в воду вошел. И вышел потом сухим. Нет, он головой в омут!.. И Ярослав точно так же! Принял монашество! Чтобы быть рядом… Какие он иконы пишет с нее! «Утоли моя печали» и «Утешение злых сердец». А у Матки был официальный жених, теперь муж. Из князей Захарьиных, то есть из династии Рюриковичей. Вечный конфликт…
Фемида высвободила руку и спросила с гневом и болью:
– Что ты несешь, Бурцев? О чем ты рассказываешь?! Ты послушай себя со стороны?!
Сергей перевел дух и тоскливо посмотрел в окно.
– Не знаю… Отчитываюсь за командировку. А вообще-то про нас с тобой рассказываю. Про нашу судьбу…
– Про нас? Что значит – про нас? – слегка опешила Фемида.
– Думал, только у нас с тобой так все вышло… А оказывается, у всех почти. Даже у царей!.. И у Матки. Кстати, Алексей Николаевич за всю жизнь ни разу не женился. Старообрядцы вылечили его от гемофилии, он дал обет безбрачия. Потому что всю жизнь считал себя виновником гибели династии… Да, вот так! будто он родился, чтобы стать жертвой и умереть мальчиком. И тогда бы его царствующий отец никогда не отрекся от престола, повесил бы сотню лихих бунтарей и утихомирил Россию. Наследник ждал смерти осенью двенадцатого года. Но у трона уже стерег демон, старец Григорий. Он отвел смерть не молитвами к Господу, а демонической властью… И престол бы после Николая перешел трем дочерям, к трем сестрам. Вот с них и должна была начаться эра Материнского Начала. Нет, ты не подумай, это не матриархат в чистом виде…
– Сережа? Сереженька… Послушай меня! Я все поняла! – Это был голос еще не Наденьки, но Надежды. – Я все-все поняла. Была трудная командировка, и ты устал, правда? Вижу по глазам!.. Они стали печальные, а ты всегда возвращался веселый! Знаешь что? – Она посмотрела на дверь и зашептала: Предлагаю тебе… поехать к нам в гости. Ты же никогда не был у нас! Я приготовлю тебе ванну с березовыми листьями. Помнишь, когда ты приезжал, я тебе всегда запаривала веник? Ты устал! Ты смертельно устал!
Он помнил: это было единственный раз за восемь лет супружества, и теперь ей казалось, что было всегда. Наверное, потому что он тогда обрадовался: показалось, что наконец-то ее приручил и теперь так все время и будет. А ванна с березовыми листьями действительно ему нравилась, поскольку мама, выйдя замуж в Москву, скучала по деревенской бане, покупала на рынке и запаривала веники – для запаха. И делала это каждую субботу.
– О, я это помню! – воскликнул он. – Да понимаешь, твоя ванная после живой воды… Вадим Вадимыч…
– Вадим Вадимыч в зарубежной командировке, – прервала она. – И пробудет там полтора месяца…
– Тогда у меня встречное предложение, – заговорщицким тоном сказал Бурцев. – Оставишь ему записку. Прощай, не жди… Ну и все прочее. И сегодня же поедем в Страну Дураков.
– Куда? Куда ты сказал?
– В Страну Дураков! Там столько живой воды, что можно каждый день по сорок раз купаться с головой! Это фантастика! У тебя не то что позвоночник, но и душа станет… О, вспомнил! Я гармошку привез! Выспорил у начальника милиции. И играть научился! –
Сергей открыл сумку и выпростал однорядку. – Понимаешь, там не только дураки, но и гармонистов полно. Они даже не гармонисты, а поэты! И дураки не дураки…
– Ты что? Сейчас играть будешь?
– Буду! Я же ни на чем не умел! Слон на ухо… А вот послушай! Или спляши!..
Она схватила и сомкнула гармонь.
– Совсем с ума сошел? Ты что там, рехнулся?!
– Постой! Я тебе не успел рассказать. – Сергей попытался притянуть к себе Наденьку. – Там амазонки! Настоящие амазонки! В заповеднике живут… Все, как ты! А знаешь, какие они женщины?
– Сережа, ничего, это пройдет! – промолвила Наденька и погладила его по щеке. – Я устрою тебя в самую лучшую клинику. Ты полежишь там, отдохнешь, и пройдет. Нервное перенапряжение, постоянное чувство опасности… Сейчас я позвоню и приглашу врача. Есть великолепный врач! Кстати, женщина… Она тебя за две недели на ноги поставит. А я выбью тебе отпуск после командировки. И отчет за тебя напишу. Только ты скажи, где эти царские кости? Можешь указать точку на карте?
– Могу. Для тебя я все могу…
– Ну, покажи! – Фемида раздернула занавески на карте. – Очень подробная, специальная, тут все есть. Показывай, где ты был? Нет, я уверена, ты видел царскую могилу. Тебя должны были отвести и показать, иначе бы ты не вернулся такой…
– Какой?
– Блаженный…
– Наверное, я стал блаженный, – признался Бурцев, глядя со страданием. Потому что от нее нельзя уйти с холодным сердцем. В этом и есть ее чудотворность. Хотя нет! Я чуть не совершил ошибку, прости… Тебе нельзя показывать, ты еще не готова…
– Что нужно для этого? Скажи?
– Нельзя… Это поражает воображение. Когда ты становишься на колени, накладываешь руку на камень… Обыкновенный камень! И вдруг весь мир предстает перед тобой во всей мерзкой наготе. Если нет подготовки, нет багажа… можно сойти с ума. Потому что увидишь пирамиду, сложенную из черепов. Из сосудов, окованных золотом… Ты понимаешь, о чем я говорю?
– О сосудах…
– Нет! – закричал он. – Это аллегория… Хотя такая пирамида существует в храме сатаны, где демоны собираются и пьют кровь… А вокруг них – мертвые души. Все это кажется нереальным, но шабаш продолжается. Он не такой, как в средние века, все давно переродилось в символы, в магические символы! Но это уже область тонких материй, о которых ты не любишь говорить и слушать. Не хочешь! Сама же чувствуешь, испытываешь на себе, только не хочешь признаться…
– А ты не хочешь показать мне царскую могилу.
– Да я бы показал, Наденька! Привел бы за руку и показал… Помнишь, в сказках: чтобы оживить человека, сначала окропляют мертвой водой, а потом живой. Если душа еще живая, то от мертвой она срастается, от живой оживает. А если мертвая – не поможет. Сказка ложь, да в ней намек… С тех пор в мире ничего не изменилось, так все и продолжается…
– Что же мне делать? Идти за тридевять земель? Истирать железные башмаки? Медные посохи?
– Нет! Идти далеко не нужно! Это символ!.. Башмаки, посохи… Все близко и далеко. Сначала иди вот сюда. – Бурцев ткнул пальцем. – Город Малоярославец. Свято-Никольский монастырь. Там есть икона «Утоли моя печали». Современная, но в огне горела и так намолена, что помогает… Поезжай, поклонись ей. Я знаю, что произошло с тобой. Дух богородичный развеялся, распылился… Говорят, нет религиозного сознания, плохое воспитание, идеологизация, политизация… Нет! Дух развеялся по ветру. У женщин – богородичный, у мужчин – Христов… Матка – это и есть восстановление духа. Иди, езжай туда, утоли печали… А потом мы отправимся с тобой на живые воды…
