– Ясно, – спокойно отозвалась будущая мать, взглянув на уснувшего мужчину.
За четыре дня просторная спальня наследника империи Даркраста была закончена и уже наполнилась подходящей мебелью из хранилища. Глядя, как слуги заносят мебель и расстилают толстый ковер, укрывший почти все помещение, Альда стояла, словно громом пораженная. Последним стало кресло, занявшее свое место и парившее на гравитационных подпорках и мягко покачивающееся в воздухе. Именно здесь следует матери убаюкивать свое дитя, прижимая к груди. Вещи были не новыми, так как некоторые потребовали ремонта после долгого ожидания в сейфах. Вирал любезно перетянул мягкие игрушки новой тканью с веселыми мотивами. Разглядывая интерьер – сложно было поверить, что всё приобреталось суровыми владыками Даркраста, но они явно были заботливыми и любящими отцами. Реалистичные фигурки трех азраков, выточенных из камня, были работой деда Сверра, а кресло – отца и предыдущего владыки Агрога. Но самый большой удар под дых Альда получила в спальне, куда взволнованная императрица вошла, чтобы собраться с силами после посещения детской. Возле супружеской кровати, с её стороны, расположилась колыбель.
Заморгав от неожиданности, принцесса впилась глазами в роскошный деревянный предмет мебели. Дыхание вдруг затруднилось, а мысли исчезли в пустоте. Впервые ребёнок стал для неё таким реальным, что силы почти покинули женщину. Не чувствуя пола под ногами, Альда подошла к детской кроватке и не смогла коснуться её. Кусая себя за внутреннюю часть щек, императрица отдернула руку. Обессиленно усевшись на кровать, она застыла, разглядывая тонкую работу неизвестного мастера, любовно украсившего предмет мебели.
Из оцепенения принцессу вывел стук в дверь.
– Войди, – негромко произнесла правительница, продолжая смотреть на колыбель.
В спальню почти бесшумно вошла Аманита, привлекая внимание госпожи.
– Добрый день, ваше императорское величество, – смущенно произнесла танерана.
– Ты рано, – отрешенно сказала Альда, отметив, что придворная дама вернула себе стройную фигуру. – Я не ждала тебя раньше тридцатого дня.
– Срочные дела в секторе вынудили меня оставить сына, – с сожалением призналась Аманита, проходя вглубь помещения. – Раз уж я здесь, то решила заглянуть к вам.
Молодая мамочка неуловимо изменилась. Фигура танераны не несла в себе следов долгой беременности, но императрица отметила, что взгляд женщины стал другим. Одухотворенным, мудрым или даже просветленным. Сложно размышлять о таких вещах, тем более, когда сама вот-вот готовишься стать родительницей. Сегодня Альда была слишком чувствительной ко всякого рода материнским темам, а стоявшая тут колыбель и вовсе не помогала собраться с мыслями.
– Новые покои для принца уже готовы, – мягко произнесла Аманита. – Я заглянула туда в поисках вас.
– На кого ты оставила ребенка? – перебила её императрица.
– Как вы и советовали – привлекла жриц из башни, – пожала плечами танерана.
– Сообщи Рахибе, чтобы подобрала мне из своих подопечных помощниц, – сдержанно приказала Альда, опустив взгляд к полу.
– Когда они должны прибыть? – деловито уточнила первая помощница.
– Как можно скорее, – глубоко вздохнув, произнесла хозяйка спальни. – На момент родов они уже должны быть рядом с принцем.
Чем ближе подходила к ней Аманита, тем сильнее принцесса ощущала сладковатый запах чего-то необъяснимого. Недолгие размышления привели будущую мать к выводу, что так пахнет сын танера Туала, и дышать с каждым разом становилось сложнее.
– Почему не из ближайшей башни? – озадаченно уточнила придворная дама.
– Я не слишком хорошо поладила с Иттерой, – поджав губы, призналась Альда. – А Рахиба мне нравится больше.
– Сколько нужно девушек? – тут же уточнила танерана, набирая сообщение для обозначенного доверенного лица.
– Трех будет достаточно, – спокойно ответила принцесса. Взглянув на помощницу, она мягко добавила. – Я рада, что у тебя родился ребенок. Ты счастлива?
– Очень, госпожа, – прочувственно призналась Аманита, нежно улыбнувшись.
– Иди, – печально вздохнув, кивнула на дверь императрица. – Не покидай малыша надолго.
– Вам что-нибудь еще нужно? – чуть задержавшись, спросила придворная дама, с заметным нетерпением спешившая удалиться.
– Нет, у меня все есть, – покачала головой Альда, отпуская танерану.
Едва за женщиной закрылась дверь, принцесса глубоко вздохнула, вновь переведя взгляд на колыбель. В груди застучало сердце, а слезы вот-вот готовы были пролиться из глаз. Предчувствие большой беды повисло в воздухе, и никто не смог бы помочь ей. Сегодня она не только принимала окончание работы в покоях своего принца, но и с облегчением завершила правки к закону «О женщинах». Альда знала, как заставить Сверра принять вариант с возможностью развода – в тот момент, когда он спросит о желаемой награде за рождение сына. Правитель Даркраста не сможет отказать женщине, подарившей ему наследника. Это было важно для неё, потому что решало судьбы многих женщин и мужчин. Принцесса всегда знала правила, на которых стоял этот мир – королевская кровь – это большое бремя и ответственность, а так же жертва, которая требует думать, прежде всего, о подданных. Лидер всегда на острие и всегда под давлением, осуждением, когда каждая ошибка может стать фатальной.
Мрачно посмотрев в зеркало, Альда встретила собственный тяжелый взгляд и трясущиеся губы. Как она сможет оставить свое дитя в этой колыбели и уйти прочь? Грядущее казалось немыслимым! Принцесса и так жила для других, проводя в заботах о подданных каждый час своей жизни. Возможность попросить в важный момент что-то для себя вдруг блеснула на задворках сознания. Кто узнает, что она смалодушничала? Сверр примет закон без возможности развода, а Альда сохранит сына. Родного сына! Что может быть важнее этого?!
Только тысячи судеб, зависящих от воли и приказов из дворца. Она сама жила в несчастливом союзе и прекрасно знала, что такое постылый брак. Сколько людей окажутся в ловушке с нелюбимыми, и на какие меры они пойдут, чтобы освободиться от бремени?
И все потому, что их императрица не смогла пересилить себя. Трусливо выторговала сына. Как она сможет хоть еще раз заговорить о благе для подданных? Сверр будет знать о том, что Альда малодушная особа, пекущаяся только о себе и наплевавшая на долг и данное слово. Как она сама сможет взглянуть себе в глаза, зная о таком грешке? Сжав в руке инфоблок с уже трижды проклятым ею законом, принцесса швырнула железяку в зеркало, желая разнести в клочья собственный труд или хотя бы отражение императрицы, гордо носящей драгоценную корону. Но, к сожалению, зеркальная поверхность лишь пошла легкой вибрацией и уцелела, что уж говорить о инфоблоке, который мог прекрасно сохраниться и в открытом космосе.
На шум сбежались служанки, но Альда отослала обеспокоенных девушек, позволив им раздеть себя. Печальный и откровенно горюющий вид госпожи встревожил окружающих, но они не посмели задавать вопросов. Поздно вечером Сверр вернулся во дворец, слишком уставший для разговоров, и, проскользнув в постель к супруге, успел лишь обнять её, тут же проваливаясь в крепкий сон. Задумчиво поглаживая его руку, принцесса представляла свою будущую жизнь: без сына, без мужа, вдали от дома, лишь изредка приглашенную в собственную спальню изобразить счастливое и крепкое семейство перед гостями. Стоит ли гордость всего этого? Ведь даже во снах она была иной. Просыпаясь, Альда не чувствовала вмешательство супруга, но её подсознание уже необратимо перестроилось. Теперь в каждом сне рядом с ней присутствовал Сверр. Даже там, где должен быть другой мужчина. Тот, который когда-то бередил её душу своей страстной натурой и холодным пренебрежением. Казалось, это было в далеком прошлом.
