вздохнул Ганеша. – Может, заделаем тебе ещё одну девочку?
– Ты хоть дай мне от первых родов отойти! – усмехнулась Талия. – Да и Патрокл вечером на такси подъедет. Я не хочу, чтобы муж заметил по твоему лицу, что ты до сих пор меня любишь.
– Да какая разница, дочка-то от него, – вздохнул Ганеша. – Была бы это моя девочка, было бы что скрывать. Наоборот, он будет только рад, увидев, что увёл тебя у такого франта. Будет чем гордиться!
– Ладно, тогда вечером за нами заедешь. Не знаю, останемся мы тут с ночёвкой в домике или захотим домой. Будет повод хотя бы просто увидеться, – улыбнулась Талия. Поцеловала Ганешу и вышла из машины.
А Ганеша, оставшись один, поехал в город, и по дороге понял, что Бог дал ему – до родов – в последний раз насладиться телом Талии. Не разбитое родами! В самый-самый последний момент – чтобы Ганеша это понял и оценил. Шутку Бога.
– Благодарю тебя, Господи! Ты красавчик! Я так люблю тебя! И за Талию – тоже! Это же надо было такое учудить? Ты реально всемогущий!
Нет никого, кто бы любил нас так сильно, как господь Бог, предоставляя нам всё что угодно, чтобы мы, в конце концов, это наконец-то поняли. И смогли оценить. Не просто в теории, читая религиозную литературу, но и – на своей шкуре!
Всё. Больше Бог Талию ему не посылал.
Хотя, кому я опять вру?
Глава88.
Перезвон сердец
Однажды господь дал понять Ганеше, что тот уже большой. И уже может себе позволить и сам заполучить себе любую бесовку. По щелчку! Особенно ту, что когда-то однажды уже любил. Всем сердцем! Такую, например, как та же Талия. Незадолго до того, как та родила вторую девочку.
«Не слишком ли много совпадений?» – не раз после этого спрашивал он сам себя.
«Нет, это шутка Бога, – возражал ему Банан, опасаясь ответственности. Как и любое животное. – Я тут ни при чём. Я просто жил тогда всей этой волшебной Сказкой!»
Так вот. Однажды Ганеша лежал и вспоминал Талию. Но лежал он не один, а на девушке, которую звали Вита. Секс с которой в её трёхкомнатной квартире за два года уже настолько ему надоел, что он уже и сам был готов изменить ей с кем угодно, лишь бы не заниматься с ней сексом. Так как она за эти два года так резко располнела («Куда ты столько жрёшь?» – упрекнула её бабушка. «Ну, а что, если я – хочу?» – ответила та, продолжая орудовать ложкой прямо в алюминиевой кастрюле), что он лежал на ней, активно двигаясь, и всё активнее тосковал по своей вечно юной и вечно худой богине Талии. Вспоминая её не просто так, а представляя себе, что он занимается не сексом с Витой, а именно любовью – с самой Талией, закрыв глаза и представляя себе её худое тело. А не оплывшее жиром тело Виты, которую он так и не смог за эти два года полюбить. В шутку называя её «Хомос». От слова «хомяк», который так любил хомячить. Которого Ганеша уже и не очень-то и хотел. Называть «хомосутрой». Даже – во время месячных. Тело которой было моложе тела Ганеши ровно на восемнадцать лет.
– Однажды ночью, когда все бойцы уже давно спали в расположении роты, я сидел зимой в армии дневальным на «Узле связи», – признался ей Ганеша, когда они только начали встречаться. – И вдруг так захотел женщину, что…. Сама понимаешь, армия, уже больше полугода без секса, и вдруг почему-то понял, что моя настоящая девочка всей моей жизни только-только родилась!
– А какой это был месяц?
– Кажется, начало января.
– Да, всё верно, у меня день рождения в начале января, – подтвердила Вита. – Значит, это судьба. Но как ты об этом узнал?
– Да я-то откуда знаю? Я хотел тогда просто порукоблудить, а Господь показал мне, что у меня, по-настоящему, всё ещё только впереди! Чтобы я не унывал и не вешал нос.
– И что, ты не стал рукоблудить?
– Нет конечно! Разве я мог его ослушаться? Это так меня возбудило, что я занялся с тобой сексом, – усмехнулся Ганеша, – представив, как буду заниматься этим с тобой тогда, когда тебе исполнится восемнадцать.
– Ой, мне как раз восемнадцать! Давай ещё раз воплотим твою мечту?
– Давай!
И они опять занялись сексом. Но уже – в реале.
И вот, когда она за пару лет резко пополнела, и Ганеша её уже совсем не хотел, он представил на её месте под ним вечно молодую душой и вечно юную телом богиню Талию, представляя себе, что занимается сексом именно с ней. И ему стало от этого так хорошо, что он повторял, на радостях, эту процедуру дня два. Чему эта дурёха Вита была только рада! Так как он занимался с ней сексом тогда уже только раз в неделю, когда уже не мог им не заниматься. Чтобы не рукоблудить.
И когда через пару дней он приехал к матери чтобы забрать бумаги из налоговой службы, он застал там свою младшую его на десять лет сестру, бывшую одноклассницу Талии. И теперь – подружку.
– Ты представляешь, – через пару минут общения призналась ему Сиринга, – мы позавчера с Талией сидели у неё дома, выпивали по бутылке пива. И тут на неё внезапно что-то нашло. Она вдруг ближе к полуночи сказала мне, что ты всегда к ней так хорошо относился, так любил её, что она и до сих пор почему-то тебя так хочет, что готова уже и сама тебе позвонить, чтоб ты приехал. И уже не первый день. Но я ей тут же сказала, что ты уже давно живёшь с Витой и навряд ли сейчас приедешь.
– И что из этого? – не понял Ганеша.
– Так что, ты приехал бы?
– Я? – удивился Ганеша. – Нет конечно. Позавчера около полуночи я как раз занимался сексом с Витой. Так что я не смог бы с неё сорваться и сбежать.
– Вот и я ей сказала, что ты не приедешь. И отговорила её звонить.
– Блин, да лучше бы она мне тогда позвонила.
– Почему это? – не поняла сестра.
– Потому что я представлял её на месте Виты. Вот, видимо, она это и почувствовала. Как говорил Ошо: «все мы соединены незримыми нитями». Или что-то в этом роде. Тем более что у меня с Талией, согласно терминологии Блаватской, «серебряная нить любви». Которая живёт Вечно! Вот я и послал позавчера по ней Талии сообщение.
– Какое это?
– Что я безумно
