Книга Поправка-22 - Джозеф Хеллер

Но была, конечно, одна поправка к этому простому решению.

— Поправка двадцать два? — спросил Йоссариан.

— Конечно, — весело ответил подполковник Корн, отпустив могучих конвоиров небрежным взмахом руки, и чуть презрительно кивнул — откровенно довольный, как всегда, когда он мог быть откровенно циничным. Квадратные, без оправы стекла его очков мерцали коварным блеском. — Ведь мы не можем просто отпустить вас домой, потому что вы отказались летать, а всех других по-прежнему держать здесь, правильно я говорю? Это едва ли было бы справедливо по отношению к ним.

— В том-то все и дело, черт бы его побрал! — рявкнул полковник Кошкарт, неуклюже топоча по кабинету вроде запыхавшегося и злобно фыркающего быка. — Я бы с удовольствием засовывал его связанным по рукам и ногам в самолет, чтобы он не пропускал у меня ни одной бомбардировки. С огромным бы удовольствием!

— Видите ли, — знаком попросив полковника Кошкарта помолчать, сказал подполковник Корн, — вы очень усложнили жизнь командиру полка. — Подполковник Корн нагловато усмехнулся, словно бы радуясь усложнению жизни у командира полка. — Люди встревожены, и боевой дух в полку начал угасать. А виноваты в этом вы.

— Люди встревожены, потому что у нас все время повышается норма боевых вылетов, — сказал Йоссариан. — И винить за это надо вас, а не меня.

— Нет, виноваты вы, потому что отказались летать, — резко возразил подполковник Корн. — Люди спокойно воевали, пока знали, что нашу норму необходимо выполнить и другого выхода у них нет. А вы показали им сомнительный выход, и теперь их обуяла тревога.

— Пора бы ему понять, что идет война, — мрачно проворчал, не глядя на Йоссариана, полковник Кошкарт, расхаживающий из угла в угол.

— Я думаю, он давно это понял, — сообщил полковнику Кошкарту подполковник Корн. — А иначе зачем бы ему отказываться летать?

— И это его не смущает?

— Вас это не смущает? — имитируя с насмешливой серьезностью тон полковника Кошкарта, осведомился у Йоссариана подполковник Корн.

— Нет, сэр, — едва не ухмыльнувшись ему в ответ, сказал Йоссариан.

— Так я и думал, — тяжело вздохнув, сказал подполковник Корн и удовлетворенно сцепил пальцы рук на своем гладком, широком, смуглом и блестящем черепе. — А ведь ради справедливости вы должны признать, что относились мы к вам неплохо, верно я говорю? Мы кормили вас, регулярно платили жалованье. Мы наградили вас медалью и даже произвели в капитаны.

— Мне не следовало давать ему звание капитана, — удрученно сказал полковник Кошкарт. — Мне надо было отдать его под военный трибунал за головотяпство при бомбардировке Феррары.

— Я советовал вам не давать ему капитана, — сказал подполковник Корн, — но вы никогда меня не слушаете.

— Как это — советовали? Ну да, именно советовали дать ему капитана. Разве нет?

— Конечно, нет. Но вы никогда не прислушиваетесь к моим советам.

— Да, на этот раз надо было прислушаться.

— Вы никогда меня не слушаетесь, — наставительно сказал подполковник Корн. — И вот вам результат.

— Ладно, хватит! Перестаньте зудеть. — Полковник Кошкарт засунул руки в карманы брюк, угрюмо ссутулился и отвернулся. — Вы вот, вместо брюзжания, лучше сформулируйте, что мы собираемся с ним сделать.

— Я думаю, мы собираемся послать его домой. — Весело посмеиваясь, подполковник Корн отвернулся от полковника Кошкарта и посмотрел на Йоссариана. — Вы отвоевались, Йоссариан. Мы собираемся послать вас домой. Вы такого благодеяния, разумеется, не заслужили, поэтому-то, в частности, я и готов пойти вам навстречу. Нам сейчас невыгодно рисковать, пытаясь управиться с вами как-то иначе, и мы решили отправить вас домой. Разрабатывая сделку…

— Какую еще сделку? — с оскорбительным недоверием перебил подполковника Корна Йоссариан.

— Паскудную сделку, можете не сомневаться, — уверил его подполковник Корн и, запрокинув голову, удовлетворенно рассмеялся. — Сделка пакостная. Но вы ее, безусловно, примете.

— Так-таки и безусловно?

— Безусловно, Йоссариан, хотя от нее разит мерзостью за десять миль. Да, кстати, у меня к вам вопрос. Вы говорили кому-нибудь, что отказались летать?

— Нет, сэр, — без запинки ответил Йоссариан.

— Прекрасно, Йоссариан. — Подполковник Корн с одобрением кивнул. — Мне нравится, как вы лжете. Вы далеко пойдете в этом мире, если в вас проснется здоровое честолюбие.

— Пора бы ему понять, что идет война! — внезапно гаркнул полковник Кошкарт и мрачно дунул в свой изящный мундштук.

— Я думаю, он давно это понял, — едко сказал подполковник Корн, — тем более что вы ему уже об этом сообщили. — Подполковник Корн, как бы ища у Йоссариана сочувствия, утомленно нахмурился, и его глаза за стеклами очков блеснули почти нескрываемым презрением. Он оперся обеими руками о столешницу и задвинул свой дряблый зад поглубже, так, что угол стола оказался у него между ляжками, а короткие ноги свободно болтались над полом. Он слегка постукивал каблуками по массивной тумбе желтоватого дубового стола, и было видно, что его бурые носки без резинок съехали к щиколоткам, поразительно тонким и белым. — Вы знаете, Йоссариан, — как бы размышляя, проговорил он дружелюбно, слегка насмешливо и почти искренне, — я, можно сказать, вами восхищаюсь. При вашем недюжинном интеллекте и твердых нравственных принципах вы избрали позицию, которая требует основательного мужества. А я, как человек с кое-каким интеллектом и без всяких принципов, имею возможность по достоинству это оценить.

— У нас очень трудное время! — раздражительно буркнул из дальнего угла полковник Кошкарт, не обратив никакого внимания на разглагольствования подполковника Корна.

— Очень трудное, — со спокойным кивком подтвердил подполковник Корн. — Нам сменили командование, и мы не можем выставить себя в неблагоприятном свете перед генералом Долбингом и генералом Шайскопфом. Вы об этом, полковник?

— Неужели у него нет патриотизма?

— Вы готовы сражаться за свою страну? — спросил Йоссариана подполковник Корн, умело подражая брюзгливо самодовольному, всегда уверенному в собственной правоте полковнику Кошкарту. — Готовы отдать жизнь за меня и командира полка?

— Что-что? — настороженно воскликнул Йоссариан. — А вы-то с полковником Кошкартом тут при чем? Моя страна и вы — это вовсе не одно и то же.

— Мы нерасторжимы со страной, — хладнокровно и чуть насмешливо возразил подполковник Корн.

— Вот именно! — пылко вскричал полковник Кошкарт. — Вы или за нас, или против. Ничего другого быть не может.

— Боюсь, что он вас поймал, — сказал подполковник Корн. — Вы или за нас, или против своей страны. Третьего, как говорится, не дано.