Дверь стояла открытой, и он слышал, как уходили гости и как потом Джордж говорил что-то матери и Эдне. Все трое вошли в столовую и закрыли дверь, но звук их взволнованных голосов доходил до его кресла. Он пошарил немного здоровой рукой вокруг себя, нашел только два бисквита и сжевал их как-то механически, как всегда жуют бисквиты. Голоса теперь поутихли — очевидно, в столовой больше не кричали друг на друга, а мирно разговаривали. Прошло еще несколько минут. Он слышал, как Эдна ушла спать. Затем, после короткой паузы, во время которой он, дрожа, с жадностью ловил каждый звук, в гостиную вошла миссис Смит. Не ворвалась, как ожидал ее муж, а вошла бесшумно и закрыла за собой дверь. Но это вовсе еще не означало, что буря миновала, и мистер Смит приготовился встретить ее.
Однако никакой бури не было. Первый гнев миссис Смит прошел, хотя она все еще была сильно взбудоражена.
— Если бы не Джордж, я бы с тобой так поговорила, Герберт, что ты надолго бы это запомнил! Но Джордж сказал, что ты очень расстроен из-за службы.
— Да, расстроен, — подтвердил мистер Смит тихо.
— Он говорит, что ты потерял место. Это правда?
— Правда, Эди. «Твигг и Дэрсингем» приказали долго жить. Через неделю или две я буду безработным.
— На этот раз наверное, папа? Это не одна из твоих ложных тревог, а?
— Хотел бы я, чтобы это было так. Но нет, эта тревога не ложная.
— Все равно! — воскликнула миссис Смит срывающимся голосом. — Это не причина вести себя так! Честное слово, если бы кто-нибудь мне сказал, что ты — ты! — способен прийти и устроить такой скандал, я бы ему задала! Разорить, расколотить все вдребезги! Посмотри вокруг себя! Посмотри на себя!.. Впрочем, раз ты так сильно расстроен, с тебя спрашивать нечего… Послушай, папа, ты наверное, наверное знаешь то, что сказал насчет службы? Может быть, ты хотел… может быть, ты только попробовал опять меня припугнуть?
— Да нет же, что ты, Эди!
— Никак мне не верится. Что такое вдруг стряслось?
Мистер Смит стал рассказывать все по порядку и в конце концов сумел убедить жену, что это не шутка.
— И если ты думаешь, Эди, что я скоро найду другое место или вообще какой-нибудь сносный заработок, то ошибаешься. Я знаю, как обстоит дело с конторской работой… А мне придется искать только такую, потому что я занимался ею всю жизнь. Мне уже скоро стукнет пятьдесят, а на вид я еще старше. Да, на вид мне можно дать больше…
— Неправда, папа. Ничуть не бывало.
— Это ты так находишь, Эди. Но ведь не ты будешь меня нанимать. Я знаю, как смотрят на людей моего возраста. — Ему вдруг ярко вспомнилась сценка у дверей их конторы несколько месяцев назад, когда он сказал тому бедняге, последнему в очереди претендентов на место Гоуса: «Желаю удачи!» — и ответом ему была слабая тень улыбки.
— Нас четверо, не забывай, Джордж без работы, хотя он-то, я думаю, скоро найдет что-нибудь. Он у нас молодчина. Потом вот Эдна… И она ничего не зарабатывает.
— У нее будет заработок не позже как через неделю, — сказала миссис Смит поспешно. — Уж я об этом позабочусь!
— Может, будет, а может, и нет. А я через неделю-другую буду безработным. Сбережений у нас сорок с чем-то фунтов, и это все наше достояние, если не считать мебели.
— Я тоже могу работать! — воскликнула миссис Смит сердито. — Не воображай, что я буду сидеть сложа руки. Примусь за что-нибудь. Начну ходить на поденку.
— Но я вовсе не желаю, чтобы ты ходила на поденку, — почти закричал на нее мистер Смит. — Не для того я женился на тебе и работал все годы, не давая себе ни минуты роздыха, не для того мы экономили и изворачивались, чтобы только устроить себе свой угол! Нет, хорошего тут мало! Как подумаю, сколько я трудился… строил планы, отказывал себе во всем, чтобы добиться для нас приличного существования… — Голос его оборвался.
— Как-нибудь проживем. — И, сказав это, его веселая и бесстрашная подруга неожиданно залилась слезами.
— Проживем? Да, придется, — начал было мистер Смит мрачно, но тотчас переменил тон: — Ну, ну, Эди, не надо! Полно, полно… Ты извини, что я сегодня… пошумел…
— Это я виновата, — всхлипнула миссис Смит. — Я одна. Я это заслужила. Я знаю, я слишком много тратила. Да, да!..
— Пустяки. Ты же не могла знать, что «Твигг и Дэрсингем» вылетят в трубу. Даже я этого не ожидал. Никогда в жизни… Ну, перестань, Эди, успокойся. — Он стал рядом с нею.
— О Боже милостивый, — вздохнула она через несколько минут, утирая глаза. Она уже смеялась сквозь слезы. — О Боже, Боже!
Он серьезно смотрел на нее.
— Ох, папа, ну и вид у тебя! Не знаю, что хуже — комната или ты. Никогда не видывала такой комедии, право!
— Я потерял очки, вот почему у меня такой вид, — пояснил мистер Смит с достоинством.
— Да, да, вижу, папа, — сказала миссис Смит, утирая лицо. — Сейчас поищу их, а ты садись. Но если они разбились, ты уж не взыщи. Ведь не я опрокидывала тут столы и швырялась посудой, не я, а?.. Вот они!
— Разбиты?
— Еще бы! Кто-то на них наступил. Придется тебе день-другой носить старые, только и всего. Пойду принесу их тебе, а потом ты мне поможешь прибрать здесь все.
— Ладно, Эди. — Мистер Смит сделал паузу и нерешительно добавил: — А не найдется ли у тебя чего-нибудь поесть? Я проголодался.
— Ты не обедал? Ничего не ел с утра? Ах, глупый, почему же ты сразу не сказал? Сейчас принесу тебе чего-нибудь. Сходи сам за очками, ты знаешь, где они лежат, — в комоде наверху. Не увидишь, так нащупаешь. Да, в верхнем ящике. А я сбегаю на кухню, принесу тебе поесть. О Господи, ну и жизнь! Но что поделаешь, — другой, видно, не будет, так надо как-нибудь мириться с этой и делать все, что возможно.
Она умчалась, а мистер Смит поплелся за ней. Он был очень близорук и без очков почти ничего не видел, так что на лестнице несколько раз спотыкался, а в спальне долго шарил в комоде, пока нашел свои старые очки. Досадуя на это, он подумал, что надо было сначала надеть очки, а потом уж пуститься на поиски. Но тут же сообразил, как это смешно, и в течение нескольких минут забавлялся этим. Впервые за долгое время он ощущал какое-то удивительное спокойствие и отрешенность от всего, и, когда отыскал свои старые очки и надел их, он на один короткий миг увидел новый и более тесный мир, — и этот мир мог сыграть с Гербертом Норменом Смитом любую штуку, строить ему любые каверзы, но не мог никогда завладеть им, проглотить и переварить его целиком.
Затем новоиспеченный скептик пошел вниз ужинать.
Эпилог
Мистер Голспи, скучавший в своей каюте, и не знал бы, что пароход отчалил, если бы не увидел вдруг проплывавшую мимо открытого иллюминатора голубую трубу. Движения он не ощущал, но это было понятно — пароход еще не разводил паров, его вели из дока буксиры. Мистер Голспи заглянул в соседнюю каюту, где его дочь все еще была занята раскладкой вещей.
