— Валентина! — прикрикнула портниха. — Быстро прекращайте это.
— Я не люблю его, — сказала девушка, сжимая кулаки и закрывая глаза, чтобы взять разгулявшиеся эмоции под контроль.
— Это никого не волнует! — ответила госпожа Элтор, решив, что резкость сейчас единственно уместный тон. — Он даст нашему народу мир. Мне очень жаль, ваше величество, что вы выступаете в качестве денег, за которые мы покупаем для нашего королевства это благо, но теперь уже слишком поздно.
Валентина была ошеломлена словами женщины.
— Да, конечно, ты совершенно права. Прости меня.
Портнихе и хотелось бы вернуть свои жестокие слова обратно, но Валентина совершенно неправильно относилась к этому браку. Поскольку выхода нет, следует расправить плечи, высоко поднять голову и вести себя как подобает королеве.
— Будь мужественной, Валентина. Ты — драгоценный камень Бриавеля. А теперь и самый прекрасный камень в короне Моргравии. Не забывай об этом. Представь, как бы сейчас гордился тобой отец.
— Ну да, его дочь выходит замуж за его убийцу.
Госпожа Элтор ахнула и прижала к лицу руки, а Валентина поняла, что, расстроив портниху, она ничего не добилась. Правда об убийстве Валора ничего не меняла, отца было не вернуть, и отказаться от свадьбы с Селимусом она тоже не могла. Валентине не нравилось то, как меняется ее состояние — от решимости к слабости. То она уверена, что сможет выдержать этот брак, родить от Селимуса детей и вырастить их, а самое главное, обеспечить Бриавелю безопасность и процветание, то вдруг впадает в депрессию, вспоминая минуты близости с Кайлехом. Как избавиться от этих мыслей? Как сможет она солгать Селимусу этим вечером и почувствовать что-то еще, кроме отвращения?
«Потому что ты должна, — сказала она себе мысленно, — потому что от этого зависит будущее Бриавеля».
— Со мной все в порядке, — заверила она портниху. — Просто нервы немного расшалились. Когда мы отправимся в собор, обещаю, что буду спокойна. Надевай фату.
Госпожа Элтор не поверила Валентине, но просьбу выполнила и, покрыв голову девушки изумительно красивой фатой, отошла в сторону, чтобы полюбоваться своей работой.
— От вас невозможно отвести глаз, ваше величество. Моргравийцы тотчас же вас полюбят.
Валентина с трудом улыбнулась своей давней подруге.
— Я готова, — сказала она.
* * *
Чтобы отвезти невесту в собор, Селимус приказал подать сверкающую белую карету, которую украшал новый герб Моргравии и Бриавеля — переплетенные и раскрашенные в национальные цвета вензеля короля и королевы. В карету были запряжены четыре великолепные белые лошади, доставленные из Гренадина. Сопровождать королеву должны были солдаты Бриавеля, одетые в изумрудно-фиолетовую форму. Гордый выпавшей на его долю честью генерал Лайрик замер в ожидании, как и вся толпа, желавшая впервые увидеть свою королеву.
Казалось, сам Шарр приветствует этот брак. Солнце вышло из-за облаков и залило золотым светом главную площадь Стоунхарта. Когда королева появилась на самом верху лестницы, толпа завопила от восторга. Заглушая крики, заиграли трубы, и поскольку в семье Валентины не осталось мужчин, генерал Лайрик, суровый и строгий, поднялся по ступеням, чтобы сопровождать королеву к алтарю, и отвесил ей низкий поклон. Так же поступили и все собравшиеся.
Валентина была тронута. К горлу подступил комок, она вспомнила, что такое же сильное волнение вызвала у нее встреча, устроенная по прибытии в Перлис. Понадобилась пара изматывающих часов, чтобы добраться до собора через ликующую толпу. Казалось, у каждого в руке были полотна в пурпурных, черных, изумрудных и фиолетовых тонах. Люди энергично размахивали ими, создавая разноцветное волнующееся море, которое объединяло два королевства крепче, чем все вместе взятые политические меры.
Она присела в низком и долгом реверансе, благодаря собравшийся народ. Грациозная признательность новой королевы вызвала еще более бурный восторг. Лайрик улыбался, пытаясь поймать ее взгляд, но не видел скрытого под фатой лица.
— Вы уже королева Моргравии, — сказал генерал, чувствуя, как у него перехватило дыхание.
Валентина подумала, что сейчас снова заплачет.
— Надеюсь, отец сейчас смотрит на меня.
Лайрик взял руку Валентины в свою и пожал ее.
— Он сейчас радуется вместе с вашей красавицей мамой. Они оба гордятся своей дочерью.
— Спасибо, Лайрик, за все, что вы для меня сделали. И простите, что со мной в последнее время было нелегко.
— Ваше величество, — сказал он с неподдельным волнением, — я ваш слуга.
Валентину согрела искренность генерала и та гордость, которую он в ней разбудил. Она сможет это сделать. И обязательно завоюет их сердца, став королевой Моргравии, а заодно… заодно придумает, как жить рядом с Селимусом, не раскалывая мир, который оба их королевства считают таким ценным.
— Ну же, Лайрик. Ведите меня к мужу.
* * *
Выходя из тюрьмы, Уил услышал неистовые крики толпы. Его вывели во внутренний двор, бывать в котором раньше ему не приходилось. Похоже, народу Моргравии очень нравилась будущая королева.
— Королева уже покинула дворец? — спросил он одного из солдат.
— Думаю, да, — ответил тот, смущенный вниманием. В конце концов это был король, и они верили, что между горцами и Моргравией подписан мирный договор.
— И куда вы меня теперь поведете?
Солдат заколебался и на всякий случай проверил, достаточно ли надежно узник закован.
— Мы получили приказ сопроводить вас, король Кайлех.
— Ты не ответил на мой вопрос, солдат, — настаивал Уил. — Я спросил куда.
К чести солдата, он посмотрел прямо в глаза королю горцев.
— На плаху, ваше величество.
Уил вздохнул.
— Понятно.
Селимус не терял времени зря. Он решил избавиться от своего северного противника как можно скорее. Интересно, заставит ли жестокий король присутствовать на казни Валентину? Как бы ни хотелось ему думать по-другому, Уил знал, что Селимус будет настаивать, чтобы молодая жена увидела все своими глазами. И у нее не будет выбора. Казнь такое дело, при котором обязательно должны присутствовать правители, независимо оттого, могут они это переносить или нет. Возможно, по прошествии дней Валентина забудет жуткую картину. Но сейчас она станет свидетелем казни не незнакомца, а человека, который ее безумно любит. Ему не хотелось думать о том, как это ранит ее душу, и тем более о том, как Валентина отнесется к его перевоплощению в Селимуса. Хотя он этого уже никогда не узнает, потому что не намерен жить в этом образе. И сколько ни тверди, что в тело сына Магнуса вселится душа Уила Тирска, быть Селимусом он не желает.
Уил снова услышал крики толпы и попытался представить, как держится Валентина. Спокойно, подумал он. Она должна быть выше переживаний и выполнять королевские обязанности, Платье у нее, конечно, довольно простое, с минимумом украшений, если они вообще есть. Таков ее стиль. Он представил Валентину с темными распущенными волосами и улыбнулся. Как, должно быть, ей к лицу фата невесты, которая будет желанным барьером между ней и реальностью, между ней и Селимусом. Но ненадолго. Как только они обменяются клятвами, король должен будет ее поцеловать, чтобы скрепить священный договор, заключенный в присутствии Шарра. Он поднимет фату, и Валентина лишится защиты. В этот момент она почувствует себя словно обнаженной, но найдет силы улыбнуться, чтобы скрыть отчаяние и, несмотря на печаль, остаться самой красивой невестой.
