Внезапно поверхность приблизилась, и перед Эндфилдом пошли пейзажи одного из самых теплых, красивых и удобных для жизни миров Обитаемого Пространства. Казалось, Земля просит пощадить ее, напоминает, как долго несла она на себе человеческий род, просит не уничтожать из-за кучки паразитов, спрятавшихся в ее недрах.
Проходили мгновения, которые на скоростном восприятии казались вечностью, а Джек не мог отдать команду на стрельбу. Наконец Эндфилд дезактивировал нуль-пространственные установки и погасил реакторы на крейсерах, оставив невредимыми несколько десятков обитаемых планет, выделенных им для завершения задуманного. Сколько бы синемундирников ни пряталось на них, он не сможет убить десятки миллиардов людей, а главное превратить в позитронный газ миры — носители жизни посреди холодного и враждебного Космоса.
Капитан чувствовал себя усталым. Восприятие приносило ему картины разрушений. Несмотря на то что целями Эндфилда были военные объекты, мирное население гибло от близких взрывов, обломков орбитальных крепостей, падавших на города и селения. Еще больше должно было погибнуть от голода после разрушения больших конфигураторов общего назначения, инфраструктуры хозяйственных центров планет, отсутствия квалифицированной помощи, резкой смены климата в мирах, где ракеты, выпущенные Капитаном, задели наружные слои атмосферы.
Но у Джека оставалось еще одно незаконченное дело, и он не позволил себе расслабляться. Капитан побежал коридорами станции, которая превратилась в ад, то и дело натыкаясь на завалы из трупов.
Несколько раз Эндфилду попадались группы десанта, сумевшие каким-то образом уговорить автоматику считать их «своими». Джек с ходу уничтожал их длинными языками пламени из джаггернаута, оставляя после себя раскаленный добела коридор и оплавленные коконы легких скафандров спецназовцев.
Гости оставались в зале под охраной лучшего подразделения, напряженно прислушиваясь к выстрелам и взрывам, сотрясавшим станцию. Бежать было некуда. Система безопасности намертво блокировала резиденцию генерала, мониторы доносили картины чудовищного бедлама, который творился на станции: автоматические пушки вели огонь по беженцам и солдатам, десантники, потеряв голову, перестреливались с охраной станции, сплошной человеческий поток набивался в места, куда не доставали смертоносные лучи полного распада, люди лезли на головы соседям, топтали и давили друг друга. В надежно защищенных покоях повисло тоскливое молчание, прерываемое изредка женскими всхлипываниями и мужскими ругательствами вполголоса.
Напряжение нарастало. Вдруг удивительно ярко, без дыма и копоти загорелась входная дверь, и поверхность вокруг нее налилась вишневым цветом. В следующее мгновение стена с грохотом разлетелась, по краям разлома побежали нестерпимо яркие молнии, изгибаясь по силовым линиям защитного поля. В пролом втиснулся человек. Те, кто уцелел, до конца своих дней просыпались в холодном поту, когда видели во сне эту фигуру в боевом скафандре высшей защиты.
Скорым шагом, точно на прогулке, шел «дракон» по бальной зале, вокруг него сияло поставленное на максимум защитное поле. В правой руке он держал пистолет, левой удерживал тяжелый солдатский бластер, который лежал на плече и глядел дулом назад. Под локтем «черного» висел цилиндр неизвестного назначения, впрочем, оно сразу стало ясно, после того как узкий сноп огня срезал десяток десантников, изготовившихся было стрелять в него, плюнув на рикошет, который мог убить незащищенных гражданских. Следующий заряд сбил громадную хрустальную люстру, с грохотом рухнувшую посреди зала.
Люди с визгом стали разбегаться, затрещали волосы у дам, вспыхнули платья и портьеры. «Дракон» продолжал идти, непрерывно стреляя вперед и назад, будто у него были глаза и на затылке, опережая солдат охраны и гостей с оружием, пытавшихся его остановить.
— Лечь лицом вниз и даже не думать о сопротивлении, если хотите жить, рявкнули динамики скафандра так, что задрожали стены.
Мужчины и женщины упали как подкошенные. Заработала система пожаротушения, воздух подернулся зеленым туманом от полей гашения, огонь потух.
Джек ускорил шаг, направляясь к фигуре в белом платье невесты, которая осталась стоять единственная во всем зале.
Капитан коснулся рычажка джаггернаута и подошел к Нике. Она не пыталась бежать или прятаться. Лишь низко открытая грудь Управительницы Жизни судорожно поднималась и опускалась, выдавая ее волнение.
Эндфилд подошел почти вплотную, направил пышущее жаром дуло Пожирателя Душ в лицо девушки, взглянул ей в глаза, и его поразило, что в глазах княжны не было страха, только радость, любовь и гордость за своего мужчину.
— Не надо, Джек, — произнесла Ника. — Ты можешь обжечь меня.
— Говоришь, полк 511-й? — хмуро произнес Эндфилд, удерживая руку с оружием, готовый выстрелить в любой момент.
— Мой герой, нужно не только остановить «драконов», но и увести. Легче всего это сделать с теми, кто знает тебя и доверяет…
— Ты… — удивился Капитан, понимая справедливость ее слов.
— Мы всегда были на одной стороне.
— А зачем ты просила генерала разнести планету? И, я бы сказал, весьма настойчиво, — в глазах Капитана заплясали гневные искорки, в голосе появился металл.
Он еще больше приблизил раскаленный дульный срез Пожирателя Душ к лицу Живой Богини, заставляя ее отклонить голову назад.
— Не надо, Джек, — попросила она. — Неужели непонятно — «Выслушай женщину, и сделай все наоборот». Я боялась, что эта идея придет ему в голову. А истерика — чтобы Лазарев сделал как можно больше ошибок. Ты можешь убить меня в любой момент. Если ты захочешь это сделать, то прими решение спокойно, все обдумав. Я могу многое рассказать из того, что ты не знаешь. А теперь нам надо убираться отсюда…
Ника протянула руку Эндфилду. Тот мгновение колебался, потом защитное поле скафандра погасло, Джек рывком притянул ее к себе, прижал, закинул ее на плечо, развернулся и пошел к выходу, угрожая лежащим тяжелым излучателем. В коридоре он побежал, направляясь к стоянкам крейсеров. Ника постучала по шлему, Капитан остановился.
— Я сама, — сказала она. — До «Гарпий» очень далеко.
— Хорошо, — ответил Джек.
Они побежали дальше. Внезапно из-за поворота появились солдаты охраны во главе с Юрием. С ними было несколько техников-программистов и сенситивов, определяющих местоположение Капитана и блокирующих действие систем безопасности. У Джека было преимущество в том, что солдаты не могли стрелять в него из опасения попасть в Управительницу Жизни, и Эндфилд моментально воспользовался им. «Громобой» в его руках выплюнул огонь, срезав всю группу, кроме генерала, выронившего раскаленный излучатель, в который попал короткий импульс из пистолета Капитана.
— Вот мы и свиделись, Юрик, — сказал безо всякого выражения Джек, держа его на прицеле. — А ведь я предупреждал тебя.
Лазарев молчал. Он ошалело глядел на свою невесту, которая стояла за Эндфилдом. На его лице проплыла целая гамма переживаний: радость, надежда, недоумение, мучительное понимание, бессильная ярость.
