она такая. Шум в переулке перешел в рев.
Серейен и Сериантеп уже удирали. Почувствовав быстрое движение, подошвы ботинок Серейена выдвинули шипы, чтобы он не поскользнулся на обледенелой мостовой. Еще одним автоматическим ощущением было отступление обескураживающей паники; он утратил контроль над телом и как будто ушел на второй план. Явился другой Аспект, чьей специализацией было «бей-или-беги»: Фейаннен, хладнокровный и умелый спаситель в чрезвычайных ситуациях.
Он схватил Сериантеп за руку.
– За мной. Пулей!
Когда они ворвались в чайную и остановились посреди столиков, запыхавшись, Серейен-Фейаннен увидел, как на лице владельца отразилась смена Аспектов, похожая на перемену погоды. Они метнулись к стойке с громоздкими, окутанными паром бульотками с кипятком. Хозяин чайной захотел избавиться от непрошенных гостей, опасаясь за дело своей жизни.
– Нам нужна ваша помощь.
Хозяин чайной вытаращил глаза, когда толпа бунтовщиков, поскальзываясь, выскочила из-за угла и оказалась у входа в проезд Серебряного паука. Потом он хлопнул по кнопке под прилавком, и защитные ставни опустились. Снаружи по ним начали колотить, и чайная наполнилась грохотом; ставни прогнулись вовнутрь. Преследователи завопили в унисон, громче прежнего, поскольку добыча скрылась из вида.
– Я вызвала полицию, – сказала Сериантеп. – Они прибудут без промедлений.
– Ничего подобного, – ответил Фейаннен. Он выдвинул табурет из-за ближайшего столика и сел, настороженно глядя на серые ламели ставней. – Работа полицейских заключается в наведении порядка и защите собственности. Обеспечение личной безопасности пришельцев находится далеко внизу их списка приоритетов.
Сериантеп села напротив, настороженная, как птица.
– Что происходит? Я не понимаю. Мне очень страшно.
Владелец чайной поставил на стол два стакана мате. Он сперва нахмурился, затем в его взгляде отразилось понимание. За столом сидела инопланетянка. Он вернулся к стойке и облокотился на нее, поглядывая на ставни, за которыми кружил голос толпы.
– Ты же говорила, что тебя нельзя убить.
– Я боюсь другого. Я боюсь тебя, Серейен.
– Я не Серейен. Я Фейаннен.
– Кто – нет, что такое «Фейаннен»?
– Я становлюсь им, когда мне страшно, когда я злюсь, когда мне необходимо мыслить ясно и хладнокровно, когда реальность становится мозаикой из миллиона частей, когда я играю, охочусь или готовлю запрос о крупном финансировании.
– Ты… не похож на себя.
– Я действительно изменился. Как давно ты живешь в нашем мире?
– Ты жесткий. И холодный. Серейен никогда не был жестким.
– Я не Серейен.
Оглушительный грохот – ставня прогнулась под мощным ударом, и стекло разлетелось вдребезги.
– Все, хватит. Мне плевать, что случится, – выметайтесь отсюда, оба. – Хозяин чайной выскочил из-за стойки и решительным шагом направился к Сериантеп. Фейаннен рванулся ему наперерез.
– Эта женщина – гостья в твоей стране, она нуждается в защите.
– Никакая она не женщина. Просто куча… насекомых. Существ. Крошечных существ.
– Эти крошечные существа очень напуганы.
– Я так не думаю. Ты сам сказал – и в новостях говорили то же самое – их невозможно убить по-настоящему.
– Они чувствуют боль. Она чувствует боль.
Они уставились друг на друга, потом отвернулись. Продавец мате вернулся к своим высоким бакам с травяной жижей. Шум с улицы сменился напряженной, выжидающей тишиной. Ни Фейаннен, ни Сериантеп не верили, что толпа и впрямь разошлась, устав мерзнуть. Лампы под потолком несколько раз мигнули.
Сериантеп проговорила с внезапной яростью:
– Я могу с ними расправиться.
Продавец чая поднял глаза.
– Не надо, – прошептал Фейаннен.
– Но я могу. Я просочусь под дверью. Просто сменю форму.
Хозяин чайной вытаращил глаза: демоница, зимний упырь! И это в его приличном заведении на берегу канала…
– Ты и так достаточно их пугаешь, – сказал Фейаннен.
– Но почему? Мы прибыли сюда только для того, чтобы помочь вам, чтобы учиться у вас.
– Они думают: чему это вы собрались учиться у нас? Они думают, вы что-то от нас скрываете.
– «От нас»?
– От них. Не надо их еще сильнее пугать. В конце концов прибудет полиция или прокторы из Консерватория. Или бунтовщикам просто наскучит такое занятие, и они пойдут домой. Подобные истории никогда не затягиваются надолго.
– Ты прав. – Она откинулась на спинку стула. – Гребаный мир… И зачем только я сюда прилетела?
Сериантеп взглянула на мигающие световые трубки, как будто могла увидеть сквозь потолок далекую диадему колоний своего народа, разбухших от многолетнего поглощения воды. Фейаннен знал, что этот вопрос Серейен задавал себе много раз. Аспирант, изучающий топологическую структуру пространства-времени и космологическую постоянную. Тысячелетняя постчеловеческая сущность, невинно облачившаяся в тело двадцатилетней женщины, играющая студентку. Она ничему не могла у него научиться. Все знания, накопленные анпринскими странниками за время их десятитысячелетней миграции, были запечатлены в ее наночастицах. Она воплощала в себе всевозможную истину и лгала каждой клеточкой тела. Анприны и их тайны. Никакой основы для отношений, и все же Серейен любил ее всей душой. А вот был ли он для нее чем-то большим, чем каприз? Турист, абориген, быстротечный отпускной роман…
Сериантеп стремительно наклонилась через стол и взяла лицо Фейаннена в ладони.
– Пойдем со мной.
– Что? Кого ты спрашиваешь?
– Кого? – Она раздраженно покачала головой. – А-а! Серейена. Но это будешь и ты, иначе нельзя. Ко мне домой, к Анпринскому народу. Я так давно хотела предложить. Хочу показать тебе наши миры. Сотни миров, похожих на драгоценные камни, сверкающие на солнце. А внутри, подо льдом, еще миры, вложенные… Я подала заявление на получение туристической стипендии несколько месяцев назад; я просто не могла заговорить об этом вслух.
– Почему? Что тебе мешало?
Небольшой, но значительный поток дипломатов, ученых и журналистов курсировал между Теем и анпринским флотом вокруг Тейяфая. Вернувшиеся пользовались статусом мировых знаменитостей, аналитические центры, ток-шоу и колонки новостных сайтов интересовались их мнением и опытом, а пресса – деталями внешности и личной жизни. Серейен так и не понял, почему людей тянет к кумирам, но он не был настолько изолирован от мира за крепостными стенами Коллегиума, воздвигнутыми ради сдерживания Великой зимы, чтобы не оценить выгоду, которую эти кумиры получали. Светильники вспыхнули ярче, а особая тишина снаружи, которая была не истинной тишиной, а ожиданием, отошла на второй план, когда Серейен пришел на смену Фейаннену.
– Почему ты не спросила?
– Думала, откажешься.
– Откажусь? – Откажется – и потеряет шанс попасть в число избранных, благословенных. – Отвергну возможность потрудиться вместе с Анпринским народом? Разве кто-то на такое способен? С чего бы мне так поступать?
Сериантеп долго смотрела на него, чуть склонив голову набок, нацепив маску соблазнительницы – такой язык тела мог придумать только инопланетянин, не привыкший к человеческому облику.
– Ты снова Серейен?
– Да, я снова поменял Аспект.
– Я думала, ты можешь отказаться… из-за нее. Другой женщины. Пужей.
Серейен трижды моргнул. По лицу Сериантеп он понял, что
