Книга Короли пепла - Ричард Нелл

– Нет, жрица. Но быть может, он великий человек. По-моему, никто из нас понять его не в силах. Возможно, только позднее, в легендах, его будут судить. Я и пробовать не стану. – По крайней мере, не с тобой, подумал он, чувствуя, как в обрубках пальцев ног отдаются ночные крики. За это он мог судить Року, но только он, и уж точно не по прихоти кого-либо другого.

Молодая женщина не сводила с него глаз. Она задавала еще вопросы, но он пожимал плечами, или лгал, или отвечал загадками, покуда ей не надоел.

– Бирмун и несколько его слуг отведут тебя к твоему хозяину и останутся с ним, – сказала она с некоей категоричностью. Вождь взглянул на нее широко раскрытыми глазами, прежде чем сумел овладеть собой. – И ты скажешь Букаягу, чтобы он взял их в рай. Они будут служить ему как воины, пока не вернутся.

Эгиль задумчиво кивнул, зная, что сказанное им не будет иметь значения, но в реальности думая: «Ты подразумеваешь, если они вернутся, жрица». Потому что если Рока не изволит, этому не бывать.

Но, как обычно, мнения скальда никто не спросил. Его отправили прочь с богом клятой горы – и снова пешком – в то время как Бирмун разбудил мужчин, собрал припасы и даже добыл древнюю клячу для Эгиля.

Он с покорным стоном влез в седло, и Бирмун повел его со сворой из десяти не очень молодых и слегка недовольных с виду мужчин. Два дня они ехали по Спирали, преимущественно молчаливой и смущенной компанией. Каждый вечер они занимали места у костра, и когда Бирмун второй раз увидел, как Эгиль посматривает на его винный мех, то с вопросительным выражением протянул его. И, вопреки данному Джучи обещанию постоянно воздерживаться, Эгиль взял бурдюк.

– Клянусь всеми богами, хорошо-то как. – Он закрыл глаза и позволил огню напитка опалить ему горло и живот.

Бирмун улыбнулся и достал из сумки еще один мех.

– Никогда не встречал скальда, который утолил бы свою жажду, – сказал он, и Эгиль кивнул, вытирая губы. Какое-то время они пили в приятной тишине, затем вождь «ночных людей» указал на лиру скальда:

– Как ты научился такому?

Эгиль моргнул и удивленно хмыкнул, вспомнив свое одинокое детство.

– Я был сыном богатой матроны, родился поздно и последним, а мой близнец умер, когда я был маленький. Больше мне особо нечем было заняться.

Бирмун кивнул и сделал еще один большой глоток.

– Хорошая жизнь, спору нет, – сказал он бесстрастно. Эгиль вежливо улыбнулся, думая: «Да, когда-то, возможно, так и было».

Когда они осушили мехи, Бирмун достал из своей седельной сумки еще один.

– Я думал, нам понадобится это там, куда мы направляемся, – сказал он со смешком. Эгиль чуть не застонал, заметив, что звезды в небе уже расплылись, но все равно взял бурдюк. Он не пил ни капли больше года, и вызванное вином оцепенение было подобно старому другу, забытому в пути.

– Ты правда был в раю, скальд?

Эгиль чуть не прыснул вином от внезапности и небрежного тона вопроса. Он захотел солгать, но передумал.

– Нет, не был, – фыркнул он и выпил еще.

С минуту Бирмун смотрел на него. Когда стало ясно, что Эгиль не шутит и более не расположен к откровениям, вождь выпил еще вина, поудобнее устроился в своих шкурах и засмеялся.

Эгиль нашел этот звук теплым и заразительным. Размышляя о том, почему сказал правду, он осознал, что на искренность повлияли его ощущения в пещере в присутствии Далы. Он понял, что этот парень – тоже раб великих сил, как и он сам; что его слова и поступки – всего лишь последние усилия простого гребца на могучем корабле в разыгравшемся шторме, которые не войдут ни в какие легенды. Между обреченными, подумал он, должны царить правдивость и радушие.

Когда они оба успокоились и выпили еще по несколько щедрых глотков превосходной медовухи, Бирмун заговорил снова:

– Ты думаешь, рай существует? Или твой шаман – какой-то демон или полубог, посланный нас уничтожить?

Эгиль посмотрел в серьезные глаза мужчины и сделал паузу, чтобы как следует это обдумать.

– Что касается Роки, – повел он плечами, – меня бы не удивило ни то, ни другое. – Он оторвал взгляд от огня и удивился, увидев на лице Бирмуна замешательство.

– Роки?

Эгиль застыл и заставил себя моргнуть и пожать плечами, словно это был сущий пустяк.

– В смысле, Букаяга. Рока… был его братом. Теперь он мертв.

Бирмун смерил его взглядом, но кивнул и отвернулся, будто это не столь важно.

– Когда-то и у меня были братья. Ты знал его? Этого Року?

– Я… нет. Нет, я встретил Букаяга после.

Пьяный дурак. Но впрочем, какая разница? Это уже не имеет значения.

После они почти не разговаривали и уснули, а утро Эгиль встретил с пересохшим ртом, совсем как во времена юности. Люди Бирмуна сварганили завтрак из овечьей колбасы и овсянки, затем без спешки двинулись обратно на Спираль.

Во время поездки Эгиль обдумывал, возможно ли, что Рока так и не добрался до своих людей. Вопреки недавней показной убежденности, на самом деле он не был уверен – а обратно до леса много дней пути пешком. Рока был совершенно без припасов, и за ним гнались двадцать воинов. Будь на его месте обычный человек, любой другой…

Но нет, недооценивать Року означало быть уничтоженным. Сколько раз он в этом убеждался? Рока много лет провел изгоем, не имея ничего, и выжил. Он непременно выстоял против людей Вархуса. Он выстоит против своих новых Северных союзников и предательства, пока не соберет великую и ужасную армию и не поставит мир на грань безумия. И лишь когда будут мертвы все желающие и дееспособные, сможет умереть такой, как Рока.

Но Ивар и Джучи, с другой стороны… их, безусловно, могут схватить или убить, если Хальвар предаст. А сие казалось исключительно возможным… Эта мысль изводила его днем и ночью. И к тому времени, когда их маленький отряд увидел силуэты зданий Кормета, живот Эгиля словно заполнили льдинки. Его ладони и подмышки потели, и ему не сиделось в седле.

– Ты здоров, скальд? Можем чутка отдохнуть перед тем, как войдем.

Эгиль поморгал и вежливо улыбнулся:

– Нет. Я в порядке, вождь, спасибо.

Бирмун кивнул, но приподнял бровь, а подойдя ближе, заговорил более тихо:

– Если потребуют, я могу сказать, мы пришли за припасами. Но если эти люди – союзники шамана, то возможно, они убьют нас из страха перед тем, что