шапочки.
– Какая честь для меня видеть сына капитана Сидония. – От уважения он вскочил со стула и вышел из-за прилавка навстречу гостям. – И вам, молодой господин, добро пожаловать, – обратился Родригес к Сантьяго и тут же перевел взгляд на Педро: – Чем я могу помочь сыну нашего старого друга?
– Мой товарищ разыскивает пропавшего брата. Он бесследно пропал. Мы обшарили весь Кадис, и никаких результатов.
– Примите мои искренние сожаления, уважаемый сеньор, – с величайшим почтением в голосе произнес Родригес. – Увы, мне совершенно ничего не известно о вашем брате.
– Мы бы хотели попросить тебя помочь нам с помощью этой книги, – Педро вытащил из кармана книгу и протянул Родригесу.
– Помочь в чем? – делано недоумевающим тоном спросил тот, беря книгу в руки.
– Выяснить, кто украл Фердинанда. С помощью этой черной книги, или другой, наподобие этой. – Педро понизил голос: – Ну, Хайме, ты же меня понимаешь… Не бойся, все останется строго между нами.
Родригес равнодушно полистал книгу, затем, обнаружив надпись на внутренней части обложки, внимательно прочитал ее, пожал плечами и вернул Педро.
– Не знаю, откуда ползет суеверие, будто мы, евреи, маги и чернокнижники. Это вовсе не так. Мы верим в единого Бога, создателя неба и земли, и не якшаемся с темными силами. У них ищут поддержки колдуны и ворожеи, которых святая инквизиция обильно сжигает на кострах. Вот к ним и обращайтесь, молодые люди. Я же ничего такого не знаю и не умею, поэтому не могу быть вам полезен. А книга, которую вы принесли, на вашем языке называется Ветхим Заветом. Если вы хотите использовать ее для магических упражнений, падре Кабальюко может ее одолжить. У него есть точно такая же, только в переводе на латынь, которую, я надеюсь, вы понимаете.
– Я вижу, ты нам не доверяешь, уважаемый Хайме, – напористо произнес Педро. – Может быть, имя моего друга рассеет твои подозрения. Его зовут Сантьяго де Мена.
– Так речь идет о младшем сыне гранда де Мена? Я и не знал, что гранда постигло такое несчастье!
– Увы, вот уже полторы недели, как Фердинанд бесследно исчез.
– Ах, как жаль, как жаль! Я бывал партнером уважаемого гранда в нескольких торговых делах. Передайте ему мое искреннее сочувствие.
– Ну, надеюсь, теперь, когда тебе известно, что нас не нужно опасаться, ты более внимательно отнесешься к нашей просьбе. Мой друг гранд готов хорошо заплатить. Очень щедро заплатить, Хайме, очень щедро! Только помоги нам отыскать мальчика.
– Увы… – Родригес развел руками. – Я полностью доверяю столь уважаемым молодым людям и питаю искреннее почтение к гранду де Мена, но от этого мои познания в оккультных науках не прибавляются ни на йоту.
– И это все, что ты можешь нам сказать, Родригес? – грозно спросил Педро.
– Увы, все, – и он снова развел руками.
На улице сиял и грохотал день. Лавки возле Пуэрто де Тьерра торговали вовсю: кричали зазывалы, грохотали по булыжникам телеги, шумела пестрая, разноликая толпа. Тут можно было дешево купить приличные вещи, которые в центре Кадиса стоили куда дороже. Евреи и мосарабы держали всего несколько лавок, подавляющее большинство торговцев составляли испанцы. Покупатели устремлялись в эту часть города не только из самого Кадиса, но и с кораблей, стоявших под загрузкой и выгрузкой, и даже из соседних деревень.
Выйдя на улицу, друзья невольно остановились и прикрыли глаза от нестерпимого солнечного блеска.
– Ты видел, как его физиономия вытянулась еще больше, когда я заговорил про щедрую оплату? – спросил Педро.
– Ну и что? – ответил Сантьяго. – Толку ведь никакого, ушли ни с чем.
– Это верно, но мне кажется, он заглотил наживку. Может, боялся, может, раздумывал. В любом случае теперь он знает, чего мы от него хотим.
– Пойдем навестим Аделберто и Гонсалеса, – предложил Сантьяго. – Давненько мы к ним не заглядывали.
– Пойдем, – согласился Педро.
Друзья двинулись в сторону порта, краем глаза Сантьяго заметил, как из лавки Родригеса выскочил мальчишка и медленно двинулся вслед за ними. Покрой его одежды напоминал одеяния Хайме, а из-под черной шапки торчали острые косички.
«Еврейский мальчишка, – подумал Сантьяго. – Или это случайность, или он послан следить за нами. Надо проверить».
Пройдя несколько шагов, он вдруг завернул в лавку и принялся со всей серьезностью рассматривать разложенные на прилавке образцы тканей.
– Зачем тебе эти ткани? – недоумевающе произнес Педро. – Я думал, мы торопимся.
Сантьяго уже хотел было рассказать ему о еврейском мальчишке, как предчувствие подсказало ему: молчи, Педро ничего не должен знать.
– Глаза слепит, – пояснил он. – После недели в открытом море я стал плохо переносить яркий солнечный свет.
– А-а-а, – уважительно протянул Педро. – Тогда не торопись.
Когда они снова вышли на улицу, Сантьяго чуть обернулся и заметил мальчишку. Тот стоял на противоположной стороне и якобы что-то рассматривал у бродячего разносчика. Дойдя до перекрестка, Сантьяго снова бросил взгляд назад и сразу выделил из толпы мальчишку, идущего за ними на приличном отдалении.
«Значит, это не случайность, – подумал он. – Надо спровадить Педро и разобраться, в чем тут дело».
– Слушай, что-то у меня в горле пересохло от огорчения, – сказал он товарищу. – Давай заглянем в таверну, выпьем по кружке вина.
– О-о-о! – с нескрываемым восхищением вскричал Педро. – Ты уже и этому научился! Вон, через тридцать шагов вход в таверну. Тут все солидно, не как в «веселом квартале», но у Фелипе вкуснее.
– Займи место, и я сейчас. Хочу кое о чем поразмыслить.
– Мыслитель, – усмехнулся Педро. – Сократ Кадиса!
– Ладно, ладно, иди – скоро буду.
Педро ускорил шаги и вскоре исчез за дверью таверны, а Сантьяго резко повернулся и побежал навстречу мальчишке. Тот даже не успел сообразить, что происходит, как Сантьяго схватил его одной рукой за плечо, а второй сграбастал за шею. Горло у мальчишки было тоненьким и горячим, Сантьяго почувствовал, как отчаянно забилась жилка под его пальцами.
– Почему ты следишь за нами?
– Отец просил передать, – запинаясь произнес мальчишка, – чтобы вы пришли сегодня вечером, как стемнеет. Но без сопровождения, один. И книгу не забудьте захватить.
– Хорошо, – Сантьяго разжал пальцы, вытащил из кармана монетку и сунул ее мальчишке. – До вечера!
Это был самый длинный день в жизни Сантьяго. Вино в таверне было кислым и теплым, Аделберто опять не оказалось дома, Гонсалес витиевато разглагольствовал о каких-то важных новостях, которыми он надеется вскорости обрадовать сеньора гранда, Педро был невыносимо болтлив, а день слишком жарким.
Около полудня, сославшись на головную боль, Сантьяго распрощался с приятелем и отправился домой. Предусмотрительный Хуан-Антонио закрыл окна и опустил жалюзи, поэтому в комнате юноши царил полумрак и еще ощущалась ночная свежесть. Сантьяго улегся в постель
