– Непростая задача.
– Но ты же можешь?
Сидше только усмехнулся в ответ.
Он перевёл регуляторы в верхнее положение, тронул рычаги – и «Штерра» загудела на низкой-низкой ноте. Морт текла по направляющим жилам, едва не выплёскиваясь наружу; кристаллы и капсулы с мирцитом сияли так, что глазам больно стало. Фогарта даже пошатнулась, чудом удержавшись на ногах, когда воздушный корабль резко набрал скорость.
– А дирижабль выдержит? – вырвалось у неё.
– Недолго, – откликнулся Сидше коротко и, сосредоточенно нахмурившись, сдвинул регуляторы чуть ниже. – Главное – соблюдать баланс между дозволенным и недозволенным. Это и отличает хороших капитанов от плохих… И исключительных – от просто хороших.
И всё-таки они успели – очутились аккурат над караваном, когда от садхама их отделяла жалкая тысяча шагов.
– Побудьте здесь! – крикнула Фог, надвигая окулюс на глаза и выскакивая из навигаторской. – Вихрь вас не достанет! А я мигом вниз и обратно!
– Ты – куда? – донеслось от штурвала. – Эй, красавица!
– Проверю – и вернусь!
По пути она едва не сбила с ног заспанного и ничего не понимающего Сэрима, но даже не остановилась, чтобы объясниться: время поджимало. Стена из красного песка приближалась стремительно.
«Я ведь успею?»
Откинуть люк в одиночку оказалось непросто – обычно это делал силач Март. Но стоило добавить немного морт, и крышка сама отскочила, едва не вывернув петли с корнем. Фогарта скинула вниз верёвочную лестницу, укрепила её – и принялась торопливо спускаться.
«Слишком медленно, – вертелось в голове. – Слишком медленно… А если так?»
Разжав руки, она камнем рухнула вниз.
Сердце рванулось к горлу.
На одно мгновение, бесконечно долгое, паника захватила её целиком. С трудом удалось сосредоточиться не на приближающихся песках, а на собственной силе, сгустить под собою морт, точно подушку, замедляя падение…
Фог уже приходилось делать нечто подобное, когда она спускалась с тхарга или спрыгивала с крыши, закончив чинить кровлю. Но никогда ей не доводилось испытывать свои силы на такой высоте! «Штерра» в небесах сделалась маленькой, точно игрушечной, зато можно уже было различить широко распахнутые в изумлении глаза у караванщика, спешно устанавливающего защитный полог от вихря.
Фонтаном взметнулся песок; колени слегка подогнулись, на секунду ослабев – и только.
– Не бойтесь! – крикнула Фог на торговом наречии, обернувшись к купцу, опасливо выглядывающему из-под полога. – Я учёная-киморт, хочу кое-что проверить… Гхм, – кашлянула она, заметив, как забеспокоились люди из каравана. – То есть возрадуйтесь, несчастные, ибо вы удостоились великой чести – узреть, как киморт из Ишмирата усмиряет садхам!
Опасение сменилось откровенным недоверием.
Гордо подобрав подол длинноватой хисты, Фог решительно направилась в сторону вихря.
«Теперь лишь бы не опозориться».
Наблюдая за садхамом с высоты, она не раз замечала, что дополнительное ускорение песчинкам придаёт морт. Потоки энергии, стремительные и подвижные, пронизывали толщу пыльного облака и дополнительно разгоняли частички. Именно поэтому внутри вихря кимортам становилось особенно трудно дышать: такая концентрация силы в одном месте оглушала. Нечто подобное можно было ощутить, приблизившись к лаборатории Алаойша, когда он целиком погружался в исследование и отрешался от окружающего мира. Даже Дёран, обычный человек, в такие моменты морщился, точно от головной боли и предлагал прогуляться на свежем воздухе… И подобным же образом Фогарта обезвредила ловушки в доме михрани: сгустила морт до предела и вложила не стремление даже – ощущение всемогущества и безопасности.
Садхам же был пропитан ужасом и безнадёжностью.
«Это всего лишь морт, – стучало в висках, пока багровый вихрь пожирал пески, с каждым мгновением становясь больше, страшнее, злее. – Это морт, а значит, киморту она повредить не может».
И ещё думалось:
«Лишь бы не спугнуть».
И когда до текучей, изменчивой, прожорливой громады оставалось полтора десятка шагов, Фог одним колоссальным усилием резко сгустила энергию вокруг себя – и толкнула вперёд, разрубая садхам пополам, точно клинком.
Стало вдруг очень тихо, точно кто-то прижал ладони к её ушам.
Яростная буря ослабела, превращаясь в колкий и неприятный, но не смертельный ветер, обычный для пустыни в это время дня. А песчинки, секунду назад ещё багровые, как запёкшаяся кровь, выцвели разом до тёплого янтарного цвета, в тон барханам вокруг. Они кружились медленно, точно в толще воды, преодолевая невидимое сопротивление, и за их беспорядочным на первый взгляд мельтешением прослеживалась структура, сложная и прекрасная.
– Каркас… – прошептала Фог, вглядываясь в пересечения линий сквозь стёкла окулюса. – Нет, не каркас. Крылья?
Песчинки задрожали – и начали плавно подниматься вверх, словно их что-то притягивало к небу; ощущение давящей безнадёжности, исчезнувшее было, снова появилось, хоть и слабее, чем прежде.
«Сейчас или никогда».
Не размышляя больше, чтоб не испугаться и не отступить, она стянула всю морт, до какой смогла дотянуться – и обрушила на вихрь. Затейливая структура, заставляющая песок кружиться, лететь, впиваться в беззащитную плоть, в одно мгновение рухнула, сложилась внутрь себя же, стянулась к уязвимой сердцевине, дрожащей, как живое существо.
«Вот и оно».
Фогарта глубоко вдохнула – и сомкнула морт вокруг своей жертвы, подобно тому, как сжимается детский кулак вокруг неосторожного мотылька.
Когда песчинки осыпались вниз, и она сумела приблизиться к своему трофею, то с изумлением
