Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 163
это ни в коей мере не относится к вашей персоне, к которой я питаю все большее уважение. Так вот, мы создаем в наших историях некий образ несчастного придурка, а затем всячески над ним измываемся, выказывая ему свое полнейшее и безжалостное презрение.
– Это лишь попытка защитить собственное эго…
– Возможно, но меня вполне устроит, если это будет называться просто злобой.
Апто, будучи критиком, которого, как уже говорилось, я считал дружелюбным и достойным восхищения (шок!), улыбнулся:
– С нетерпением жду сегодняшнего завершения твоих историй, Авас Дидион Блик, и можешь не сомневаться, что я отнесусь к ним со всем тщанием, вынося решение о том, кто станет Величайшим Творцом Столетия.
– Ах да, награды… Апто Канавалиан, вы верите, что искусство играет в реальном мире хоть какую-то роль?
– Воистину непростой вопрос. Прежде всего – чье искусство?
Я лишь пожал плечами:
– Только не спрашивайте меня, умоляю.
Когда мы вернулись к остальным, Апто уже не била дрожь. Походка его была легкой, а волосы аккуратно причесаны. Увидев произошедшую с ним перемену, Борз Нервен оскалился и бросил полный подозрительной злобы взгляд в мою сторону. Господин Муст уже взгромоздился на козлы, выпуская из трубки небольшие клубы дыма. Стек Маринд сидел верхом на своей лошади, положив арбалет на предплечье. Лицо его вновь приобрело резкие черты, свойственные солдату, с налетом дисциплины и суровой решимости. В свете утреннего солнца его мрачная фигура будто излучала ауру зловещей целеустремленности, какая может исходить от обманутой женщины, стоящей на пороге дома своей соперницы.
Тульгорд Виз тоже садился на своего коня, звеня кольчугой и смертоносным оружием. Полный решимости встать на защиту правого дела, Смертный Меч Сестер бросил суровый взгляд на сильно уменьшившуюся компанию путников и удовлетворенно кивнул.
– Это мой конь? – спросил Арпо Снисход, яростно глядя на все еще не оседланную и стреноженную лошадь.
– Боги милостивые, – прорычал Тульгорд. – Оседлай эту тварь, Блик, иначе мы застрянем тут на весь день. А ты, Нервен, порадуй нас песней.
– Никому больше не нужно умирать!
– Это ты так думаешь, – возразил Крошка Певун. – Тебя слушает сам Похититель, поэт, как и должно быть. Над твоей головой занесен меч. Любая усмешка станет для тебя смертным приговором, любой зевок обрекает тебя на гибель. Стоит любому из нас презрительно отвести взгляд, и твоя пустая черепушка покатится, подпрыгивая, по дороге. Ха! Вот так должно выглядеть настоящее выступление! Жизнь висит на волоске!
– А если бы на моем месте был ты? – проворчал Борз во внезапном порыве смелости (или безумия).
– Я не собираюсь впустую тратить время на поэзию, придурок. Любой может складывать слова в таком порядке, как ему заблагорассудится. Вряд ли это так уж сложно. Только поэтов это интересует, а остальным просто все равно. У нас есть занятия получше.
– Насколько я понимаю, – заметил Апто, – наш король не особо покровительствует искусствам.
– Мошка?
– Он арестовал множество поэтов.
– Блоха?
– А потом сварил их живьем в огромном железном котле.
– Ну и вонь же стояла, – заметил Мошка.
– Много дней подряд, – добавил Блоха.
– Давай, поэт. Пой! – Крошка зловеще ухмыльнулся.
Всхлипнув, Борз вцепился в копну своих жирных волос:
– Тогда… «Блажь Готоса», версия в виде колыбельной.
– Что?
– Я не с тобой говорю! Прошу слушать и не перебивать.
Спи, усни, малыш мой сладкий,
Мертвые восстали из могил,
Мертвые восстали из могил!
Глазки твои сияют так ярко,
Словно свеча на вершине кургана.
Плакать не надо, мой сладкий малыш,
Мертвые могут услышать тебя,
Мертвые могут услышать тебя!
Не пробуй бежать, мой сладкий малыш,
Высосут досуха кости твои!
Мы все равно ведь тебя не хотели…
– Хватит! – рявкнул Тульгорд Виз, разворачивая коня и доставая из ножен меч.
– Ну вот и все! – хихикнул Крошка.
– Заткнись, клятый некромант! Ты… – Тульгорд направил меч на Борза, лицо которого стало бледнее, нежели у Пустеллы (точнее, чем ее лицо выше рта). – Ты просто больной на всю голову – слышишь?
– Творцы обычно не считают это недостатком, – заметил Апто Канавалиан.
Меч дрогнул.
– Хватит, – прохрипел Тульгорд. – Ни слова больше, ясно?
Голова Борза покачивалась, будто кусок дерьма в водовороте.
Оседлав наконец лошадь, я похлопал ее по пыльному крупу и повернулся к Арпо Снисходу:
– Ваш конь ожидает вас, сударь.
– Отлично. Что дальше?
– Ну… можно садиться в седло.
– Прекрасно. Давай так и сделаем.
– Чтобы сесть в седло, нужно подойти сюда, добрый рыцарь.
– Верно.
– Ногу в стремя – нет, другую. Ладно, не важно, и так сойдет. Теперь хватайтесь сзади за седло… вот так. Подтягиваетесь, перекидываете ногу… Да, отлично… Вставляете ногу в другое стремя… есть. Превосходно, сударь.
– А где его голова?
– Сзади вас. Защищает вашу спину, сударь, так, как вы любите.
– Что, правда? Ну да, конечно. Отлично.
– Теперь привяжем поводья к упряжи этого мула – вы не против, господин Муст?
– Нисколько, Блик.
– Хорошо… ну вот и все, сударь.
– Весьма любезно с твоей стороны. Прими же мою благодарность, смертный, ибо прошла тысяча лет с тех пор, когда я кого-то благодарил в последний раз.
– Принимаю, сударь.
– Придется тебе теперь отдуваться весь день, Блик, – сказал Тульгорд.
– Воистину, Смертный Меч.
Должен со всей скромностью заявить, что я не особо склонен к злу. Собственно, будь я настолько злобен, как, возможно, вам кажется, я бы давно уже прикончил критика. В любом случае приходится описывать события так, как они происходили на самом деле, хотя это и может выставить меня в не слишком выгодном свете. Но взгляд творца должен оставаться острым и неумолимым, и каждая подробность должна нести на себе бремя значимости (чего никогда не понять бездарным критикам с их загаженными мозгами – да и нассать на них всех!). Возможно, я выбрал не самый подходящий момент для подобного замечания, но виной тому, вне всякого сомнения, моя врожденная неуклюжесть.
Проскочили мимо этот абзац? Тем лучше для вас. (В любом случае рассчитываю впоследствии на ваши одобрительные отзывы.)
– Как собачка, хо-хо-хо! – заорал Арпо Снисход, когда мы двинулись в путь, а затем раздались специфические звуки, сопровождавшиеся слышимой дрожью и видимым стоном рыцаря Здравия.
Фоном нам служили шарканье поношенных сапог, стук копыт и скрип колес экипажа. Позади остались труп Красавчика Гума и Пустелла, которая теперь вгрызалась ему под подбородок, будто в чудовищном поцелуе.
Следует ли мне перечислить оставшихся? Пожалуй, да. Впереди – Стек Маринд, за ним Тульгорд Виз, дальше Певуны, за коими следовали проводник и Пурси Лоскуток, потом я с Апто слева
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 163
