Книга Наследник - Валерий Гуминский

Летняя резиденция императора

Попивая шампанское, он стоял на открытой террасе, с которой открывался вид на шумящий от верхового ветра сосновый лес. Хвойный запах нагревшихся за день деревьев доносился даже сюда, будоража обоняние. Освещенные дорожки, уходящие в заросли, были заполнены гуляющей публикой. Слышался смех, цоканье женских каблуков по асфальту, будоражащие звуки музыки.

Тамара и Даша прочно попали в лапы молодежи, воспользовавшейся возможностью потанцевать с красавицами, на которых лежала загадочная печать замужних женщин, делящих кров с одним мужчиной. Впрочем, никто не осмелился задавать фривольные вопросы, так как вокруг Назаровых образовался определенный защитный круг из молодых людей клана Меньшиковых, ревниво следивших за попытками чужаков ухлестывать за «своими» девушками, пока муж где-то ходит и решает насущные вопросы.

— Господин Назаров, позволите ли вы нарушить ваше уединение? — услышал Никита знакомый голос.

Обернувшись, волхв увидел князя Балахнина и еще двух мужчин сурового вида в безукоризненных нарядах. Один из них небрежно зажимал в пальцах сигару, а второй — седовласый и кряжистый, еще держащий силу в своем теле — с видом ученого, изучающего букашек, без стеснения рассматривал молодого человека.

— Не смею отказывать, — Никита и сам давно ждал, когда к нему подойдут. Константин Михайлович его предупредил о возможной встрече, так как Балахнин уже прощупывал почву.

— Тогда представлю своих друзей, — Балахнин кивнул на седовласого. — Князь Шереметев Василий Юрьевич, Патриарх клана.

Небрежный кивок в ответ.

— Князь Волынский Леонид Иванович, Патриарх клана.

Мужчина с сигарой был более богат на эмоции. Он не стал протягивать руку, унизанную перстнями, как и Шереметев, но хотя бы легкой улыбкой показал, что ему занятно познакомиться с каким-то там юношей без солидного веса в обществе.

— Господина Назарова вы, судари, уже узнали, не так ли? — Балахнин не стал смотреть на спутников. — Глава молодого перспективного клана. Может быть, нам стоит пройти в одну из беседок, не занятых веселой молодежью? Я распорядился приготовить нам тихое и уютное местечко. Надеюсь, никто не против за разговором распить бутылочку хереса?

Беседка, полностью остекленная, и в самом деле обнаружилась готовой для приватной беседы. Здесь горел свет от небольшой люстры, стояли мягкие кресла вокруг низенького столика. На нем поблескивала темно-зелеными боками вычурная бутылка хереса, а вокруг — ровно четыре бокала. Закусок не было. Да и к чему они, если к Palo Cortado они не требовались. Хрустальная пепельница тут же нашла своего хозяина. Кроме Волынского никто не курил.

Балахнин, к удивлению Никиты, сам взялся за бутылку и разлил по бокалам золотисто-янтарный напиток. Никто не притронулся к нему, давая возможность насытиться букетом. Волынский пыхал сигарой, но ароматный дым нисколько не мешал, медленно улетучиваясь через вентиляционную систему.

— Никита Анатольевич, позвольте выразить свое восхищение вашими розами, — первым поднял бокал Балахнин, взявший на себя ведение то ли переговоров, то ли светской беседы, где будут прощупываться настроения. — Вы шокировали все общество, собравшееся на торжестве. Я своими глазами это видел, хоть многие и старались поменьше говорить. Мне тоже было интересно, придете вы только с Тамарой Константиновной или рискнете…

— Мне нечего стыдиться или рисковать на пустом месте, — спокойно ответил Никита, берясь за тонкую ножку бокала. — Это мои женщины, которых благословил Перун у Алтаря. Почему же я должен прятать молодых и красивых дам от публики? Мы честны перед богами.

— Похвально, — наклонил голову Балахнин, скрывая улыбку. Горячий задор юности, плещущийся в ауре молодого волхва, подпитывал и его контуры, насыщая недостающими компонентами, от которых кровь кипит и заставляет бежать вперед без остановки. Великолепный коктейль для стареющего льва. — В самом деле, вы не совершили какого-то греха, чтобы стыдливо уворачиваться от плевков и тычков.

— Ну, еще никто мне в лицо не плевался, — хмыкнул Никита, — попробовали бы…

— Да… Вы помните, Никита Анатольевич, нашу последнюю встречу? — князь убрал улыбку. — С того времени прошло много времени, чтобы вы спокойно обдумать ситуацию и сделать выводы.

— Предложение занять роль арбитра, чтобы разводить серьезных людей по разным углам? — на всякий случай уточнил Никита, поглядывая боковым зрением на Волынского и Шереметева. Те закрылись непроницаемыми коконами и пока молчали. — Можете ли вы обозначить свои желания в противостоянии с Меньшиковыми? Ну, не делайте такие оскорбленные лица, господа. Вся аристократия столицы знает, что между императорским кланом с их союзниками и прозападной партией идет нешуточная борьба. Слава богам, без крови. Если вы уступаете такой непрочный пост Кормчего малоизвестному дворянину без титула, здесь явно присутствует комбинация. Куда она приведет?

— Вы излишне драматизируете ситуацию, юноша, — пыхнул дымом в сторону Волынский. — Кормчий как арбитр имеет иммунитет ко всякого рода неприятностям, происходящим между Сциллой и Харибдой. Надеюсь, не надо раскрывать сию метафору? Вы только-только начинаете жить, а у вас уже сложилось ядро клана. Объединить вокруг рода, восставшего из пепла аки Феникс, дорогого стоит. И мы, посоветовавшись, решили предложить вам стать посредником в решении спорных вопросов.

— Арбитр разрешает споры, а Кормчий — по логике — ведет корабль по фарватеру, — заметил Никита. — Не видите противоречий?

— Их, в общем-то, нет, — не согласился Волынский. — Самая главная их функция: брать в свои руки ситуацию и не колебаться в принятии непопулярных мер. Вы больше тяготеете к Меньшиковым, без сомнения, и тем не менее, стараетесь держать дистанцию. Но это и хорошо. Вас будут слушать. А учитывая репутацию, которую вы начинаете приобретать, мы надеемся на разрешение спорных вопросов в мирном русле. А как Кормчий, вы можете вывести болтающуюся ладью в спокойную гавань.

— То есть вы предполагаете, что споры могут перерасти в конфликт между аристократией и властью? — херес приятно согрел, и был бы хорош в любой другой компании, но только не с этими волками. — Не лучше будет создать какой-нибудь Совет из всех кланов, который и будет решать наболевшие вопросы…

Волынский и Шереметев переглянулись со снисходительным видом, словно щенок с растущими зубами попытался цапнуть дремлющего возле конуры волкодава.

— Уже проходили эту стадию, — пояснил Балахнин. — Его Величество, а также союзные кланы в лице Лодыженских, Кантакузенов, Мансыревых почему-то не захотели вступать в Собрание. А что там делать половине Патриархов с общими взглядами? Штаны протирать в креслах? Оппоненты не явились на войну.