Впрочем, у него была одна политика, и звалась она властью. У него было все, что он хотел, но он хотел еще большего.
Он вспомнил о камне, лежавшем в его сейфе. Если бы он верил в чудеса, то заметил бы, как благоволила ему фортуна с тех пор, как он приобрел камень. Но Сэм считал это лишь очередной победой над давним врагом.
И в самом деле, стоило ему завладеть камнем, успех стал сопутствовать ему во всем с нарастающей скоростью. Сэм однако видел причину этого в везении, удачном выборе момента, своем личном обаянии и политическом мастерстве.
Он многому научился у симпатичного и популярного в народе сенатора от штата Теннесси. Сэм жадно высасывал из него знания, при этом увлеченно, как актер-трагик, играя роль «правой руки» сенатора, пока не представилась возможность самому стать сенатором.
Никто не знал, что Бушфилд умер на глазах у Сэма. Он на похоронах изображал скорбь, захлебываясь от слез произнес патетическую речь, подобно сыну успокаивал вдову, выполнял обязанности сенатора как верный долгу наследник.
А ведь именно Сэм стоял и смотрел как задыхается сенатор, как синеет его лицо, как он, словно рыба, шлепается на пол своего кабинета. Сэм держал в руке крохотную эмалированную шкатулку с таблетками нитроглицерина, ничего не говоря и лишь наблюдая за тем, как его учитель тянется к нему с выпученными от боли и потускневшими от шока глазами.
Лишь убедившись в том, что сенатора уже не спасти, Сэм встал на колени и засунул таблетку под язык мертвеца. Изображая потрясение, он вызвал скорую помощь. Прибывшие врачи были изумлены быстрыми движениями, которыми Сэм делал искусственное дыхание.
Убив Бушфилда, он заполучил верных сторонников в медицинских кругах. Это, конечно, было не так захватывающе, как выстрел в сердце Кобба, подумал сейчас Сэм. Но даже такое, пассивное убийство давало свои острые ощущения.
Откинувшись в кресле он, подобно пауку, который плетет паутину в ожидании ничего не подозревающей мухи, принялся планировать следующий раунд своей игры.
Вызывающее возвращение Каллахана в труппу Нувелей не переставало удивлять его. Неужели этот дурак подумал, что пяти лет будет достаточно? Или что он сможет откупиться деньгами за недозволенное возвращение на сцену? Сэм надеялся, очень надеялся, что это именно так.
Он пока не наносил удара, так как ему доставило удовольствие ввести Люка в это благодушие. Пусть поучаствует в своем представлении, рассуждал Сэм. Пусть попробует во второй раз покорить сердце Роксаны. Пусть побудет отцом для своего сына. Сэму нравилось представлять себе, как Люк возвращается в лоно семьи и на время возобновляет карьеру и привычную жизнь. Тем приятнее будет все это снова у него отобрать.
А я отберу, подумал Сэм, непременно отберу. Он внимательно следил за Нувелями и был вынужден признать, что восхищен стилем Роксаны и ее воровским мастерством.
В его сейфе хранилась папка с документами, проливающими свет на ее деятельность. Они стоили немалых денег, но наследство жены позволяло такие расходы.
Приближался момент, когда можно было пустить эти документы в ход. Люку предстояло очень дорого заплатить за несанкционированный выход на сцену. И не только Люку, но и всему семейству Нувель. А если, подумал Сэм, им захочется тряхнуть стариной и совершить еще одну кражу со взломом, то платить они будут непосредственно ему.
Потому что он мог ждать, мог следить и мог направить власти на всех Нувелей сразу после их очередного «дела».
Это была очень заманчивая альтернатива.
Интересно, а не возьмут ли они аукцион. Ему казалось, что кража таких роскошных вещей может быть очень для них привлекательной. Может быть, он даже позволит им уйти с добычей. Но ненадолго, очень ненадолго. А потом он захлопнет ловушку и будет наблюдать за тем, как они истекают кровью.
О да, подумал Сэм, откинувшись и причмокнув. Это как раз та ясность ума, благодаря которой он станет блестящим верховным главнокомандующим.
* * *
Сэм приобрел билеты на широко разрекламированное представление Нувелей в Центре имени Кеннеди. Сейчас он сидел в середине первого ряда. Рядом сидела Джастин в шелковом платье и украшениях из сапфира. Она улыбалась, как и подобает преданной жене и соратнику.
И никто не догадывался, что они уже ненавидят друг друга.
Когда на сцене начались трюки, Сэм увлеченно рукоплескал. Он смеялся, откинув голову, подавался вперед, выпучив глаза, и недоверчиво мотал головой. Его реакции, часто попадавшие в поле зрения телекамер, были поставлены так же умело, как и фокусы, которые демонстрировались на сцене.
Но на самом деле его глодала все та же старая зависть. Ведь Люк опять был в центре внимания, опять был сверкающей звездой, властелином душ.
Сэм ненавидел его за это слепо и безрассудно, так же как возненавидел Люка, едва познакомившись с ним. Его раздражали легкость, с которой Люк заводил аудиторию, явная искорка страсти между ним и Роксаной, изящество, с которым он творил невозможное на сцене.
Тем не менее, именно он первым вскочил с места, когда в конце загремели аплодисменты. Он хлопал в ладоши вместе со всеми и улыбался.
Роксана взглянула на него, когда раскланивалась. Хотя она и опустила ресницы, злоба охватила обоих. Их взгляды задержались и на мгновение они почувствовали, что находятся наедине друг с другом. Ярость вскипела, полилась через край, как лава, и она сделала шаг вперед, шаг по направлению к нему и остановилась только тогда, когда Люк крепко взял ее за руку.
– Улыбайся, крошка, – отчетливо произнес он под грохот аплодисментов и сжал ее пальцы, – продолжай улыбаться.
И она улыбалась до тех пор, пока они вместе не сошли со сцены.
– Я не думала, что это будет так тяжело, – ее тело содрогалось от желания нанести удар. – Когда я увидела, как он сидит там весь такой важный и роскошный. Я хотела спрыгнуть и впиться в него зубами.
– Все в порядке, – он слегка потер ее спину и, взяв за плечи, повел в уборную. – Первый этап завершен, Рокси, переходим ко второму.
Она кивнула, затем застыла, взявшись за дверную ручку. – Вот мы воруем, Люк. Я понимаю, что большинство людей считает это занятие недопустимым. Но все-таки то, что мы берем, можно без труда заменить. А он украл время. Украл любовь и доверие. Восстановить все эти вещи невозможно, – оглянувшись она посмотрела на него, глаза ее блестели, но не от слез и не от сожаления, а от решимости. – Давай разделаемся с этой сволочью.
Он ухмыльнулся и шлепнул ее по заду. Джейк был прав, когда говорил, что в ней бес сидит.
– Иди переодевайся. У нас еще дела есть.
* * *
Они пришли на устроенный по окончании представления прием, где чокались с вашингтонскими тузами. Люк ждал подходящего момента, чтобы улизнуть от Роксаны. Эту роль он должен был сыграть в одиночку. Как он и ожидал, Сэму потребовалось всего несколько секунд, чтобы найти его среди гостей.
