Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
— Лоренс, что происходит? — вскрикнула Ирина. — Две одинаковые аварии за одно утро? Это не может быть совпадением!
— Это не совпадение, — ровным голосом ответил тот. — Это сделали террористы.
При слове «террористы» она вспоминала людей ИРА, которые бегали по Лондону в черных масках и выглядели глупо. Ирина никогда не говорила об этом, поскольку боялась обидеть, но до настоящего времени считала профессиональную деятельность Лоренса чем-то сродни детской забаве.
— Кто мог на такое пойти? — закричала она, срываясь на визг. — Это же безумие! Какой в этом смысл?
Комментатор Си-эн-эн и эксперты в студии выдвигали предположения относительно связи исполнителей с Саддамом Хусейном, но Лоренс не колеблясь произнес уверенным голосом:
— Это Усама бен Ладен.
— Кто он такой? — Ирина была в ярости.
— Он был причастен к первому взрыву в ВТЦ, нападению на эсминец «Ю-эс-эс Коул» и взрывам наших посольств в Восточной Африке. Я говорил, но ты не обратила внимания.
При обычных обстоятельствах она могла бы обидеться, но сейчас решила сдержаться. Лоренс прав. Она действительно не обратила внимания.
Она даже не обиделась, когда он попросил ее помолчать, и затихла. Лоренс сделал звук громче. Сообщили о захвате еще двух самолетов. Один из них врезался в здание Пентагона, второй разбился в Пенсильвании. Впервые в истории США ни одному самолету не было разрешено подняться в воздух. Ирина и Лоренс стояли перед телевизором. Все слова и междометия, которые могли сейчас прозвучать, были известны каждому — происходящее ужасало, и было понятно, что любая фраза покажется глупой. События этого утра затмевали все — их слова, поступки и само существование переставало иметь значение. Таким образом, у Ирины просто не осталось времени на переживания по поводу какой-то пустяковой медали. На землю стали падать люди, и перед этим меркли все ее проблемы, связанные с неспособностью конкурировать в обаянии с матерью, неудачно сложившейся карьерой, сексуальной привлекательностью Рэмси Эктона. Они просто в один миг исчезли.
Как в годы Второй мировой войны никто не мог ответить на вопрос, победит ли Гитлер, так и в те часы 11 сентября никто из американцев не знал, будут ли направлены еще самолеты на Эмпайр-Стейт-Билдинг или Белый дом, будет ли свергнуто правительство, а остров Манхэттен повергнут в океан. На земном шаре, который, как известно, не стоит на месте, может произойти даже самое ужасное. И происходит.
Глядя на башню, складывающуюся, как поставленный на бок аккордеон, Ирина впервые в жизни поняла, что такое настоящий страх. Через несколько секунд самое высокое здание, расположенное на краю Манхэттена со времен ее юности и не очень-то привлекавшее ее внимание, перестало существовать. Казалось, башня не рухнула, как бывает с домами, а просто испарилась в воздухе. Происходящее противоречило закону физики, по которому энергия не появляется и не исчезает. Возведение башни в сто семь этажей требовало колоссального количества энергии, и вся она исчезла.
Близнецы часто похожи на пары, долго живущие вместе, — после смерти одного умирает и второй. Не прошло и часа, как разрушилась и вторая башня, словно долго крепилась, но не выдержала горя от разлуки с сестрой.
Когда-то после сообщений о гибели принцессы Дианы в тоннеле в Париже Ирина проклинала себя за употребление в ее адрес при жизни таких прилагательных, как «пресный» и «скучный». Так и сейчас она жалела обо всех недобрых эпитетах, которыми выражала свое отношение к зданию ВТЦ, к безвкусно оформленным вестибюлям, корила себя, что бескрайние размеры коммерческих площадей когда-то сравнивала с предложением двух тюбиков зубной пасты «Колгейт» по цене одного. Ей казалось, будто ее подслушали и неверно поняли, нет-нет, она не хотела сказать, что лучше бы ничего этого не было. Может, здание не имело в ее глазах особенной ценности, но она никогда не хотела, чтобы оно исчезло.
Ирина заплакала. Лоренс подошел и положил руку ей на плечо. По ее лицу текли слезы, но они были не похожи на те слезы, которые она проливала в детстве из-за неудач в балете, «лошадиного лица» в юности, из-за ссоры с Джуд и одиночества, когда Лоренса не было рядом. Оглядываясь назад, Ирина недоумевала, как могла плакать по таким ничтожным поводам, когда ужасающие катастрофы — трагические события мировой истории — происходят буквально за окном ее дома. Один за другим комментаторы и репортеры Си-эн-эн говорили, что ничто и никогда уже не будет по-прежнему. Но будет. В мире произошло множество катастроф, но после них жизнь опять становилась прежней. Не первый раз люди совершили нечто отвратительное, и, к сожалению, не в последний.
Сегодня был один из тех немногих дней, когда можно плакать до вечера. Ирина вспомнила, как в юности прорыдала весь день из-за гибели своего парня, а сейчас, в час такого горя, успокоилась через несколько минут. Это был еще один отвратительный факт, с которым ей придется жить.
Высморкавшись, она набрала номер матери. Никто не ответил.
— Мир катится в пропасть, — произнесла Ирина в трубку. — Готова поспорить, мама пребывает в восторге.
Ей показалось сумасшествием наблюдать по телевизору развитие событий, происходивших в восьми милях к югу.
— Я должна все увидеть своими глазами, Лоренс. Чтобы осознать и прочувствовать.
— Туда не ходит транспорт. Район должен быть оцеплен. Ты просто не сможешь туда попасть.
— Прошу тебя. — Ирина взяла его за руку. — Пойдем пешком. Вместе.
Поход превратился в паломничество, в хадж — через Риверсайд-парк по дорожкам, скрывающим неровный ландшафт острова, к дымящемуся краю на берегу Гудзона. Подойдя к концу Семьдесят второй улицы, они увидели разрастающееся белое облако, далекое, но видимое как на ладони. Теперь для Ирины беда была связана с тишиной, до нее не доносилось ни одного громкого звука, парк был погружен в сверхъестественное безмолвие, позволяющее услышать шаги других жителей города, спешащих той же дорогой. Люди почти не разговаривали, лишь изредка слышался приглушенный шепот. Все были вежливы и предупредительны, толчеи не было даже на велосипедных дорожках, в обычные дни переполненных и шумных. В нарушение конвенции городских жителей люди смотрели друг другу в глаза. Впервые в жизни Ирина ощутила, что город является единым целым, так редко люди чувствовали себя сплоченными одними переживаниями и эмоциями.
— Думаю, мне надо перед тобой извиниться, — сказала Ирина на Пятидесятой улице. На главном шоссе Вест-Сайда машины обычно подпирали друг друга бамперами, сейчас же дорога и ее окрестности напоминали пустыню из фильма «Безумный Макс». — Понимаешь, твоя работа — я никогда не считала ее важной и значимой.
— Понимаю, — кивнул Лоренс, не выпуская ее руки. — Иногда я и сам начинаю считать ее такой.
Они шли до самой Вест-Хадсон-стрит, где были установлены полицейские кордоны. Огромная толпа замерла в почтительном молчании. Воздух пронзил резкий запах жженой резины и оплавившегося никеля, металлические ограждения медленно покрывались священным пеплом. Вытянув руки по швам, все, как один, смотрели на полыхавший вдалеке погребальный костер. Ирина и Лоренс постояли минут пять, затем развернулись и отошли, чтобы уступить место другим.
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
