Маг чуть заметно приподнял руки ладонями вниз, и ветер отодрал Истарму от стены и принялся играть уже не сундуками и не фляжками, а самим Главным тиганом, ударяя его о камень стен то здесь, то там. Мага каждый раз слегка пошатывало, как будто он бился о стены вместе со своим врагом. А ветер буйствовал пуще прежнего: то торжествующе ревел, то возмущенно выл, испробовав телом Истармы очередную стенку. И ничего! Сначала ветру удавалась его забава, потом ему пришлось изрядно потрудиться, отдирая свою игрушку от камня, потом он вовсе взревывал с невозможной яростью, словно труд этот для него непосилен. Истарма прилип к стене, торжествующе глядя на мага. Он смеялся ему в лицо. Хотя сказать, чтоб ему так уж сладко было, тоже нельзя. Уж Леки-то видел. И каждый раз, когда тигана с силой бросало о стену, он яростно взмахивал кулаком, ожидая, что вот-вот… но нет, и он разочарованно опускал руки.
Леки глядел во все глаза, пока не заслезились от холодного грозового ветра. Похоже, они совсем никуда стали. Казалось, что вокруг тигана в воздухе пошла рябь, такая, как стелется от мощенной камнем дороги в жаркий летний день. Будто воздух движется. И все сильнее, сильнее. Вот он уже в кольце. Да нет, и не в кольце совсем, у «кольца»-то щупальца, как у давешних «пиявок» с Просеки! Только куда меньше будут… Леки помотал головой. Ударило-таки его… Нет, правда, он видел собственными глазами! Эти «щупальца» выстреливали в стороны, цепляясь за камень. Кокон твари защищал Истарму. И все длиннее, длиннее… Они росли!
– У него щупальца та-ам, вокру-уг! – хрипло заорал Леки, срывая голос, стараясь перекричать шум бури, докричаться до мага. – Слы-ышишь! Он ими за стенки цепля-ается!
Кто бы там ни был этот маг, но пока он против твари, то Леки за него, а потом… поглядим. И чего так долго медлил, коли с Истармой мог управиться? А вдруг… Леки похолодел. А вдруг не мог? И сейчас не может! Вдруг никто на свете с ним не в силах совладать? Или с ней. Что ж будет-то? И он с удвоенной силой заорал:
– Щу-у-упальца!
Маг кивнул наконец. Наверное, услышал. Тут же поменялся ветер, завертел, закружил в отчаянном рывке, напрягши все силы, вырвал тигана из камня, аж крошево посыпалось, и закрутил в центре.
Маг произнес несколько слов. Как будто звал. Негромко, отсюда не слышно, но ясно, что не на кро. Чужие слова, далекие. Вокруг Истармы вспыхнули искорки, затем огоньки. Потом забушевало пламя, прямо в воздухе, пожирая все, что можно пожрать. А кушать ему было нечего. На грани кокона твари оно становилось все слабее, таяло, исчезало, будто отдавало последние силы, и появились новые языки, чтобы погибнуть, как их собратья. Зато обозначилась сама тварь! Проявилась наконец-то! Даже Истарма удивленно глядел вокруг, не понимая, как оно так выходит. Огонь бушевал по краю кокона. Все щупальца – как на ладони. Маг удовлетворенно вздохнул, должно быть, поглядеть хотел, что за тварь перед ним. А Леки теперь куда яснее видел ранее скрытые конечности твари. Даже без пламени. Совсем прозрачные, но мир за ними дрожал, искажался, точно озерную гладь взмутило.
И опять, пожирая огонь, как прежде силу ветра, они росли, удлинялись. Неужто маг не видит. Или… Леки справился с очередным приступом дурноты… Никакого забытья, никаких снов… Ему того кошмара, что наяву, и так хватает с лихвой. Это пустота звала, клятая пустота, но нет! Дохлого атая ей, а не Леки! Он с преувеличенным усердием распахнул глаза, впился ногтями в ладони, все больше обретавшие чувствительность. То ли действие зелья Истармы кончалось, то ли от того, что творилось вокруг, оно теряло силу.
Он снова впился глазами в пылающий вихрь посреди залы. Или… маг нарочно тварь выманивает, чтобы внутри не сидела, чтобы расправиться сподручнее. Ведь видно ж, еще не на то он способен. Уйди, проклятая! Леки еще раз отогнал пустоту, вопившую ему в уши в таком ужасе, что откликнуться было страшнее, чем промолчать. Перевел взгляд на мага, пока Истарма там горел, отращивая щупальца. Он вглядывался и вглядывался, но не мог заметить ничего странного. Просто человек. Его тоже основательно трепал ветер, огонь опалил плащ и волосы, но он не отходил ни на шаг, точно в этом был большой, хоть и непонятный Леки, смысл. Временами он лишь покачивался. Может быть, от ветра, а может, жарясь в пламени вместе с Истармой, очень уж похоже он подергивался.
Леки слегка расслабился, пытаясь не провалиться дальше. Дальше уж ему никак не надо. Пустота вопила, зазывая, прося помощи какой-то. Мысленно плюнув в нее, он позволил себе еще немного погрузиться в забытье, даже не в забытье, так, расслабился легонько, и тут же увидал. Легкий голубоватый свет струился вокруг мага, даже не вокруг – через, сквозь, в нем самом. Он был полон этого света. Пока полон.
Вот голубизна стала ярче, еще сильнее… Перед глазами показался дом, милое старое крыльцо, на котором они играли с Ортом-младшим… Леки выскочил, как ошпаренный. Что б ее, таки чуть не засосала! Снова дом! А потом темница! Песня известная! Вперед, сначала! Он попристальнее вгляделся в мага. Зная теперь, что искать, Леки уже не расслаблялся, чтобы ненароком не угодить в западню.
А свет все разгорался, стекая наружу, уже пылал, даже глазам больно. И… Голубая молния проскочила между магом и Истармой. Ужасный удар сотряс их каменную ловушку, пол заходил ходуном, стены кое-где покрыли трещины, голова зашлась от боли. И все сразу. Огонь мгновенно потух, взорвавшись последний раз высокими языками. Тварь взвилась вверх, под самый свод, потом упала вниз, корчась вместе с Истармой, потерявшим, видать, последний дар речи. Леки с затаенной надеждой наблюдал за корчами твари. Ее носило то по стенам, то по потолку, а маг преспокойно смотрел. А Леки – так даже с удовольствием. Если б еще не пустота, что теперь и вовсе остервенела, прорываясь к нему, несмотря на то, что он зверски щипал себя и дергал за волосы. Она «вопила» так, что его выворачивало изнутри, леденели руки и ноги.
А тварь начала приходить в себя, и тут же маг опять вспыхнул, заставив ее снова «бегать» по всей зале. Щупальца втягивались. Не то что раньше. На, со злобной радостью думал Леки, жри, пока дают, меня-то ты переварила, не подавилась, а столько вот сможешь? Как тебе? Еще удар. Опять грохнуло, но уже слабее. И тут Истарма завопил не своим голосом, диким, ужасным. И не понять даже, завопил, или завыл, или, может, завизжал. В унисон с той самой пустотой, что вгрызлась в Леки, не собираясь отпускать. Теперь заледенело уже внутри.
Ужас! Отцы, Великая Мать и все, кто там есть на этом свете, помогите! – молил Леки, с ужасом поняв, во что он вляпался со своим проклятым даром. Эта пустота, это же тварь и есть! Так, как Дэйи говорил: кусок чужого мира… кто ж знал, что он такой… совсем чужой. Как пустой. Это Она пыталась разговаривать с Леки, Она пыталась его раздавить, Она носила его по бесконечному кругу между счастьем и несчастьем, между домом и темницей, не давая исхода. Она… Помогите, помогите, помогите, шептали губы сами, пока визг не затих. Помогите, спасите! Это ж Она наверняка в Леки, в него самого, теперь пролезть хочет. Иначе чего пытаться, чего к нему прогрызаться? И станет он… как Истарма. Леки забился в страхе, словно пытаясь выковырять эту мерзкую гадость из своего нутра.
