для туласи и наблюдал за танцем. Иногда бхакты во время танца ходили от Божеств к колонне для туласи, порой они кружились в танце вокруг всей алтарной. Сарасвати Тхакур был очень доволен, глядя на них. Бывало, они танцевали по кругу в танцевальном зале (натх-мандире), а Сарасвати Тхакур стоял посреди круга, но сам никогда не танцевал. Он всегда был серьезен. Не будучи хорошим певцом, он обычно не вел киртаны, а поручал это другим.
Сарасвати Тхакур всегда был тверд в своей философской сиддханте и никогда не шел на компромиссы в своей строгой практике вайшнавизма. Сам он говорил, что если бы он не делал этого, никто бы его не слушал. Всему, что он просил от других, он следовал сам, показывая идеал ачарьи: вставал рано утром раньше всех и всегда был поглощен повторением святого имени и проповедью Сознания Кришны. Другие иногда отдыхали в течение дня, но он – практически никогда. После обеда, всегда очень простого, Бхактисиддханта Сарасвати отправлялся диктовать письма. Он всегда носил тилаку, повторял мантру на четках, читал гаятри-мантры, посещал арати и т. д. – очень строго и регулярно. Во время ежедневной парикрамы вокруг божеств он обходил их один раз, а затем вставал в стороне, в то время как все остальные бхакты обходили их четыре раза.
Шрила Прабхупада рассказывал историю, которая показывает, насколько строг был Сарасвати Тхакур в отношениях с женщинами. Жена О. Б. Л. Капура, которая также была инициированной ученицей Сарасвати Тхакура, попросила у него личный даршан. В то время он годился ей в дедушки и был очень почтенным, старшим гуру найштика-брахмачари, но несмотря на это, он ответил: «Нет, я не могу разговаривать с Вами наедине. Все, что Вы хотите сказать, говорите в присутствии других». Доктор Капур рассказывал, как Сарасвати Тхакур дал инициацию его жене, даже не видя ее лица – между ними стояла ширма. Как Шрила Прабхупада писал в одном из писем, «он не очень любил проповедовать женщинам».
Живя в роскоши, он был законченным тьяги – юкта-вайраги. Он был очень милосерден, дружелюбен и заботлив, в особенности с молодыми ребятами. Он заботился обо всех бхактах и часто спрашивал их: «Вы приняли прасад? Он вам понравился?» Иногда он даже спускался вниз около десяти-одиннадцати вечера, чтобы проследить, все ли брахмачари спят, и у всех ли натянуты москитные сетки. Если их не было, Сарасвати Тхакур лично натягивал сетки, чтобы бхакты могли спокойно спать и не заболели. Он не хотел, чтобы они сталкивались в своем служении с ненужными препятствиями.
Люди не могли выносить его взгляда – настолько он был сильным и проницательным. Даже великие ученые Индии чувствовали себя пристыженными, просто взглянув в его глаза. Точно так же как множество ученых встречались с Шри Чайтаньей Махапрабху, но никто не мог выстоять перед Ним, подобным образом никто не мог устоять перед Сарасвати Тхакуром.
Когда молодые люди присоединялись к Матху, оставляя свои дома, их родители иногда приходили за ними, чтобы забрать домой. Сарасвати Тхакур прятал их у себя под кроватью и говорил родителям, что не знает, где их сын. Остальные бхакты подтверждали это, и тогда родители уходили. А Сарасвати Тхакур говорил юноше: «Майя пытается утянуть тебя в ад. Это майя плачет, а не отец с матерью!»
Это происходило много раз, так что в 1918-19 годах несколько раз в Матх вызывали полицию. Однако он все равно прятал молодых людей, чтобы они могли остаться брахмачари в ашраме. Он говорил: «Если бы я не предпринимал подобных действий, Гаудия-атха не существовало бы».
Если кто-нибудь оставлял Матх и возвращался к мирской жизни, Сарасвати Тхакур очень огорчался – вплоть до того, что иногда посылал других, чтобы постараться вернуть ушедшего. Как-то поругавшись с санньяси, один брахмачари ушел. Как только об этом узнал Сарасвати Тхакур, он сказал бхактам: «Верните его, верните его!» Даже если бхакты были виноваты, ему все равно не нравилось, когда они уходили. Если кто-то вел себя особенно плохо и оскорбительно, они обычно отправляли его в храм Мамгачхи в Навадвипа-Мандале, месте рождения Вриндавана даса Тхакура. Одно из объяснений этого было в том, что Мамгачхи было очень удаленной деревней, и поэтому там они никого бы не смогли потревожить и могли постепенно исправиться. Другая причина заключалась в том, что, живя там, они могли получить милость Вриндавана даса Тхакура, автора «Чайтанья-Бхагаваты». Таким образом, Мамгачхи-матх стали в шутку называть «тюрьмой Гаудия-матха». Этой системе следуют в Гаудия-матхе до сих пор. В Мамгачхи много коров и большой сад, поэтому все, кто отправлялись гуда, занимались тяжелым физическим трудом, ухаживая за коровами и садом.
Всякий раз, когда кто-либо приходил к Сарасвати Тхакуру, еще до того, как они кланялись ему, он говорил: «дасо ’сми – я слуга». Люди часто пытались прикоснуться к его стопам, но он вытягивал свои длинные руки и говорил: «Дасо ’сми», – не давая им делать это. Это касалось даже его инициированных учеников. Несмотря на то что тысячи людей приходили увидеться с ним, никому не позволялось касаться его стоп, даже если это был всего лишь какой-нибудь маленький мальчик.
Он всегда был готов беседовать с людьми – будь то в поезде или у себя в комнате, кроме, конечно, женщин. Когда он получал письмо, в котором говорилось, что кто-то приезжает тогда-то и тогда-то – будь это бхакта, доброжелатель или кто угодно, – он всегда посылал одного-двух брахмачари встретить его на станции. Даже если этот человек знал, как добраться, или никогда даже не просил о помощи, Сарасвати Тхакур все равно по своей доброте посылал кого-либо. Он никогда не говорил резких слов, а когда кто-то делал что-либо не то, печально говорил: «Сеита карар бало на, – Нехорошо. Не делай так». Будучи ачарьей, он иногда мягко ругал своих учеников, но если видел, что его ученики ругают кого-либо, не одобрял этого. Если кто-либо приходил к нему жаловаться на другого, он не начинал разбирательств, а говорил: «О, он очень неудачлив, поскольку совершил такой дурной поступок, и ты тоже неудачлив, потому что ввязался в это. Вы оба неудачливы».
Каждое утро в 4:30 в Матхе звонил колокол, объявляя подъем, и Сарасвати Тхакур сам спускался в Натх-мандир и будил бхакт, которые все еще спали, говоря: «Не спите после того, как прозвенел колокол. Вставайте!»
Обычно Бхактисиддханта Сарасвати был очень кроток, и лишь один раз он дал бхакте пощечину. Этот бхакта приехал в Пури, чтобы искупаться в море, и когда он вернулся, Сарасвати Тхакур
