Книга Леди Арт - Дарья Кей

Теперь она вернулась в кошмар реальный.

Первобытный страх заглушил все эмоции, парализовал, и Хелена в ужасе обнимала себя. Казалось, что кожа горит. Сердце стучало как сумасшедшее. Хелена чётко понимала, что произошло, и боялась повернуться, взглянуть на человека, лежащего рядом. Ей казалось, что, стоит посмотреть на него, что-то случится: разорвётся сердце или рухнет небо. И лучше бы это произошло! Лучше сразу получить кару и не мучиться дольше.

По коже пробежали мурашки. Кара к ней придёт. Однажды, наверняка. А пока будет мучить, пронзать тонкими и очень острыми иглами совести каждый раз, стоит только поднять глаза на расшитое кружевами и крошечными кристаллами платье, стоящее в противоположном углу комнаты.

Через пару дней она должна выйти замуж. И не за того, кто лежит рядом.

С губ сорвался дрожащий вздох, и, собрав последние остатки самообладания, Хелена повернулась.

Длинные огненно-рыжие волосы Одина опутали подушку, глаза были закрыты, куда-то делась повязка, скрывавшая жуткие шрамы, тёмными бороздами расходившиеся по брови, по щеке. Сейчас они казались трещинами, ломающими его человеческую маску и показывающими истинную сущность. Один улыбался, и от этой улыбки на душе становилось ещё хуже.

— Один! — позвала Хелена злым шёпотом. — Один, проснись!

— Я не сплю, — сказал он, приоткрывая глаза. И снова больной, обугленный взирал на неё чёрной бездной.

— Что это было? — голос дрогнул.

— То, чего ты хотела.

— Я хотела не тебя.

— Какая разница?

— Какая разница?! — Хелена взвизгнула и замерла с широко распахнутыми глазами.

Тонкий звук бился о стенки сознания, и сначала она его не распознала, только почувствовала снова нахлынувший ужас, а потом вскочила и, хватая халат, бросилась к столу. На нем попискивал синернист.

— Это он, — прошептала Хелена, прижимая ладони к губам. — Уверена, это он, — она всхлипнула, но всё же взяла синернист, пытаясь давить улыбку.

Мысли подтвердились: из снопа искр появилось лицо Эдварда.

— Доброе утро! — поздоровался он тепло и приветливо и вдруг напрягся. — Хели, что такое?

— Что?

Хелена будто не поняла.

— Что-то случилось? Ты вечером не ответила мне, а теперь заплаканная с утра.

Она оглянулась на туалетный столик, что стоял по левую руку, увидела в зеркале покрасневшие глаза, бледное напуганное лицо, а ещё — Одина. Он сидел на кровати, уже накинув рубашку, смотрел напряжённо и задумчиво; его не было видно в синерните, но теперь Хелена не могла забыть его отражение, отделаться от мысли, будто он рядом, а не на другом конце комнаты.

— Прости… — выдохнула она, а потом повернулась к Эдварду: — Я оставила синернист в комнате. Мне обычно никто не звонит. А вернулась поздно… И у меня… У меня была очень плохая ночь.

— Кошмары?

— Да…

Почти не ложь.

Эдвард нахмурился, задумчиво прикусил губу и предложил:

— Может, мне вернуться? Давай, я скажу отцу и…

— Нет! — Они оба испугались того, как резко она отказалась. Хелена опустила голову и постаралась улыбнуться. Вышло криво и неестественно. — Не надо, — сказала она. — Это просто… кошмары. Я живу с ними достаточно долго. Ничего необычного.

— Точно? Мне не сложно. Если так будет лучше.

— Не будет.

Они недолго молчали. Хелена проводила пальцем по углу стола, давя, чтобы он впился в кожу. Она думала, что ещё может сказать, чтобы Эдвард не сорвался к ней, несмотря на её отказ, и, как назло, ничто не шло на ум. Если несколько дней назад она беспокоилась лишь о том, что не чувствует того особого, с чем связывала любовь, то сейчас ситуация была хуже. Во стократ хуже.

— Хели, — позвал Эдвард. Она подняла глаза, и в груди снова засосало чувство вины. — Если хочешь, ты всегда можешь позвонить мне. Когда угодно. Тут в любом случае ничего не происходит: сплошные примерки камзолов! Уж лучше бы с Рейверном бумажки разбирал! — Он закатил глаза и вдруг обернулся, послышался чужой голос, и Эдвард вздохнул. — Ну вот, опять. Мне пора. Всё будет хорошо.

— Да… — прошептала Хелена и погасила синернист.

Она смотрела на столешницу, и крошечные белёсые царапины ползли по подложке, как гусеницы. В голове не было ни единой мысли, ни одного желания. Чувства будто смыло, оставив поглощающую пустоту, и Хелена могла бы просидеть так ещё долго, но раздался насмешливый низкий голос:

— Милый мальчик. Он так отчаянно пытается защитить тебя от всего плохого, что ты делаешь с собой.

Хелена медленно повернулась, впиваясь в Одина диким взглядом.

— Моей вины в том, что произошло, нет.

— Есть, Хели. Ты не учишься. — Он ухмыльнулся. — Интересно, насколько у него хватит терпения?

Ужас вылился на голову, как ведро ледяной воды. Хелена едва не подскочила, но ноги были как ватные, и она лишь неловко пошатнулась. А потом её плечи резко опустились, сжались, она закрыла лицо руками и выдавила:

— Он не должен узнать. Не должен, слышишь?! — выкрикнула, вскинув голову. — Не смей ему говорить! И я… Я тоже…

— Ты слишком беспокоишься о нём, — холодно заметил Один, и лицо его было жуткое, мрачное.

Он застегнул манжеты, поправил повязку на глазу. Движения его были ленивыми, неспешными.

— Один… — Хелена уткнулась лбом в спинку стула и, глядя в никуда, попросила тихо, безжизненно: — Уходи…

Один хмыкнул и, ничего не говоря, исчез.

Хелена осталась одна. Или ей так казалось? Она осмотрела комнату, каждый тёмный угол, но не обнаружила никого — ни теней, ни монстров. Словно никогда они и не поселялись рядом, никогда не смотрели из закутков и не царапали нервы.

Ничего. Ничего не осталось.

* * *

Хелена вызвала врача — это была первая и единственная здравая мысль. Ей нужно было зелье. Она не помнила, чем кончилась ночь, но не хотела последствий. Ей нужна была уверенность. Хоть какая-то.

Когда Хелена сказала, что ей нужно, врач ничего не спросил. Он не спрашивал даже, когда лет в пятнадцать, она пришла и сбивчиво, но полная только что накопленной решимости задавала вопросы про защиту на случай, если что-то вдруг случится. Он на всё ответил, предложил несколько вариантов и дал какие-то таблетки «на будущее», возможно, оценил изворотливость. В этот же раз Хелене почудилось осуждение в его взгляде. Молчаливое и обидное. Он не мог знать, твердила она себе. Наверняка просто счёл, что она не хочет детей. В его возрасте многие такое не понимают и не принимают, это естественно, тем более она почти замужем.

Почти…

Хелена покачала головой. Эдвард ей не простит, если узнает. Ни за что не