Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
Я смаргиваю их, не желая поддаваться плачу. Я много лет не плакал и не собираюсь начинать сейчас. Ведь Грейс все еще нуждается во мне.
Потому что времени больше нет – сейчас или никогда. Я не могу допустить, чтобы моя Грейс была стерта, будто ее никогда не существовало. Ведь я могу принять этот удар на себя, и тогда все станет таким, каким было прежде.
Грейс окажется снова сопряжена с Джексоном.
Я умру или притворюсь мертвым в зависимости от того, как все произойдет.
Никто не будет помнить меня, и, уж конечно, меня не будет помнить девушка, которую я люблю.
Потеря Грейс уже сейчас образовала внутри меня пустоту, она как кислота в моей крови, как грызущая боль, которая будет терзать меня всю оставшуюся жизнь. Я никогда никого не любил так, как люблю ее, никогда даже не представлял себе, что можно так любить.
И поскольку я люблю ее, я сделаю для нее все. Даже это. Особенно это. Потому что это того стоит. Потому что это значит, что Грейс – моя прекрасная, любящая, совершенная Грейс будет жить. Даже если в ее жизни не будет меня.
Я смотрю на светящийся сгусток и вижу, что он превратился в стрелу, которая, вращаясь, несется к Грейс. И я переношусь так быстро, как еще никогда в жизни не переносился, рассекая толпу как воду.
Я почти уже на месте. Почти на месте. Почти…
Я заслоняю собой Грейс, обнимаю ее.
И бах. Мир взрывается калейдоскопом разных цветов.
Глава 143
Грейс и все прочее
– Грейс –
Я прихожу в себя с мигренью и болью в желудке – наверное, именно так человек чувствует себя, когда у него похмелье. Что странно, ведь я не помню, чтобы минувшей ночью я хоть что-то пила. Собственно говоря, я вообще ничего не помню о минувшей ночи, кроме разве что…
Ни хрена себе!
Я торопливо переворачиваюсь, вытягиваю руку в поисках Хадсона – и едва не падаю с дивана.
Какого черта?
Я хватаюсь за диванную подушку, чтобы не свалиться на пол.
Когда у нас вообще появился диван? И почему я сплю на нем, а не на кровати с Хадсоном? Мы же всегда спим вместе.
Растерянная, дезориентированная и очень обеспокоенная, я быстро сажусь и оглядываюсь по сторонам. И понимаю, что нахожусь не в гостинице. И вообще не в Мире Теней. Я снова очутилась в берлоге Хадсона.
Как же это произошло? И почему?
Я вскакиваю с дивана, охваченная паникой, и ищу глазами Хадсона. И в конце концов нахожу его – или, во всяком случае, бугор, имеющий его форму – на кровати под одеялом, накрывающим его с головой.
Боже. Он здесь. Он здесь, и я тоже.
Меня охватывает облегчение, такое огромное, такое неимоверное, что я едва не плачу. Потому что мы с Хадсоном снова находимся в его берлоге, и я помню все.
Я помню Мир Теней.
Я помню, как влюбилась в Хадсона.
Я помню ту последнюю страшную битву и теневого таракана у меня во рту.
И помню, как Суил взорвался, распавшись на миллиард светящихся точек. Магия времени.
Я помню, как смотрела на эти красивые огоньки, думая, что они похожи на гирлянды разноцветных фонариков, которые вывешивают в Адари во время Фестиваля Звездопада, и как уместно, что, погибая, мэр осветил собой городскую площадь.
Мы победили! Мы не позволили Суилу разрушить оба мира.
Я недоуменно гадаю, почему мы с Хадсоном снова оказались в его берлоге, когда вдруг вспоминаю кое-что еще.
Я вспоминаю, как в воздухе мерцала магия времени, как световые точки кружились и плясали, а затем собрались в сгусток и образовали что-то вроде стрелы. И я знала, откуда-то знала, что эта энергия стремится влиться в меня. Что-то внутри меня вибрировало, призывая магию времени, а сама она будто хотела вернуться домой.
И мне показалось, что будет правильно, если я раскину руки, чтобы приветствовать магию, стремящуюся внутрь меня.
Но прежде чем она успела влиться в меня – Хадсон перенесся ко мне, заслонил меня своим телом, и стрела магии времени пронзила его сердце и попала прямо в мое.
У меня слабеют колени, пресекается дыхание.
Боже. А что, если он ничего не помнит? Что мне тогда делать?
От этой мысли меня захлестывает ужас, и мне хочется вернуться на диван и подождать, когда он проснется. Потому что, если он не помнит меня… не помнит то, что между нами было… я не знаю, как справлюсь.
Но если я буду сидеть на диване и беспокоиться о том, что Хадсон знает, а чего не знает, это мне не поможет. Поэтому я говорю себе перестать вести себя как ребенок и просто сделать то, что необходимо.
Я нахожусь здесь, и я все помню, не так ли? Так что вполне можно предположить, что Хадсон тоже помнит. Ведь случаются же чудеса.
Части меня кажется, что я уже получила собственное чудо – как-никак я снова здесь. Невредимая и относительно счастливая.
Подойдя к кровати, я убираю подушку, закрывающую голову Хадсона. И смотрю на него, просто смотрю на него.
Похоже, он цел и невредим, несмотря на все то, что нам пришлось пережить. Никаких следов укусов насекомых, никаких ран от когтей. Я смотрю на собственные руки и обнаруживаю, что на них тоже нет никаких отметин. Пожалуй, это сходство между ним и мной – это хорошо, разве нет?
Но я так и не узнаю, помнит он или нет, если просто не соберусь с духом и не спрошу его.
Но я продолжаю просто смотреть на него, его лицо расслаблено, ресницы отбрасывают тени на щеки. Хотя он и не улыбается, ямочка на его левой щеке видна ясно, и кожа выглядит безупречно гладкой.
Так что да, в последнее время этот Хадсон явно не принимал участия ни в каких схватках со злобными теневыми волками. А хорошо это или плохо – вопрос.
Я делаю глубокий вдох и медленный выдох и говорю себе, что, что бы ни произошло, все будет хорошо. Затем провожу пальцами по шелковистым волосам Хадсона.
Он слегка шевелится, и у меня перехватывает дыхание. Пусть он откроет глаза.
Когда он этого не делает, я снова глажу его по волосам и шепчу его имя. И ахаю, когда его синие глаза открываются.
Глава 144
Из тени на свет
– Грейс –
Сперва на его лице отражается недоумение, но затем он улыбается – и касается моей руки.
– Грейс, – шепчет он, поднося кончики моих пальцев к своим губам. – У нас получилось.
– Да, – шепчу я и тоже улыбаюсь.
Он быстро выбрасывает руку и хватает меня за талию. И притягивает меня к себе, на кровать.
Я смеюсь, приземлившись на его грудь, но, когда я пытаюсь отстраниться и подняться, он валит меня на спину и ложится на меня.
– По-моему, кто-то здесь слишком уж осмелел, – игриво говорю я, обхватив ногами его бедра.
– Это точно, – соглашается он и целует меня так пылко, будто это то ли самый первый, то ли самый последний раз.
Отчаяние.
Волнение.
Радость.
Облегчение.
Я испытываю все эти чувства, и они такие яркие. И Хадсон так нужен мне.
Он испускает стон, и меня пробирает дрожь, когда он царапает клыками мою нижнюю губу.
Я отвечаю ему тем же, затем неохотно отстраняюсь. Потому что у меня все еще остаются вопросы, и я очень надеюсь, что у Хадсона есть на них ответы.
И первый мой вопрос – это:
– Как это произошло?
Он берет меня за руку и целует обетное кольцо, которое он подарил мне в Мире Теней.
И до меня впервые доходит, что оно здесь, что оно на своем месте. Оно не исчезло, как исчезло все остальное.
– Как это произошло? – повторяю я.
Хадсон пожимает плечами и улыбается той своей беззаботной улыбкой, которую я так люблю и которая так явственно выделяет его ямочку.
– Я пошел на риск, – говорит он мне. – Магия теней представляет собой одну из самых древних и могучих разновидностей магии на планете. Я изучал ее в библиотеке, а затем, когда кое-что узнал, поговорил о ней с Ниязом. И он сказал мне, что она нерушима – что ее может разрушить только магия времени.
Он снова целует мое кольцо, затем начинает осыпать поцелуями мою шею, потому что знает, что мне это очень нравится. А также потому, что мне
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
