Так что, пожалуйста, чтобы я больше не слышал: «Вы должны убить эту тварь».
Виктор помолчал, но Глеб слышал его тяжелое дыхание в трубке. Настолько тяжелое, что Глеб задумался, все ли в порядке с сердцем у этого человека.
— Раньше хоть выход был. Что придут Черти и отомстят… Теперь что?
— Теперь их сажают твоими руками, — напомнил Глеб. — Ты поднимаешь волну, заставляешь их волноваться. Остальное делаю я, напоминая тем, кто должен выполнять свою работу о том, что они должны делать.
— И не убиваешь? — подозрительно спросил Виктор. Глеб честно соврал:
— Нет. Ты же знаешь, я никогда этим не занимался.
В конце концов, мало ли кто мог слушать телефон. Мало ли, что мог понять Виктор. Тот снова помолчал, но дышать стал уже тише. Возможно, понял.
— Я не заставляю тебя вести себя именно так, как надо мне. Но я не хочу поддерживать человека, насаждающего ненависть. Чем ты лучше телевизора тогда? Тем, что это другое? Что твоя ненависть имеет «достойные» цели?
— Достал, — огрызнулся Виктор, но этот комментарий Глеб пропустил мимо ушей, продолжил:
— Просто говорю, что если ты пойдешь по этому пути — я не с тобой.
— Думаешь, у меня денег не хватит на себя?
— Думаю, что дело не в деньгах, — вздохнул Глеб. Стало тихо — он давал Виктору время подумать. Конечно дело было не в деньгах. Виктор сорвался, но и он должен был понимать, что у них один путь, но разные методы. Глеб все еще был его шансом что-то исправить. В конце концов, Виктор вздохнул и нехотя, явно с сарказмом, ответил:
— Больше не повторится.
И скинул звонок, даже не слушая ответ.
* * *
Тимур позвонил в восемь утра, а в половине одиннадцатого уже был у Глеба. Тот встречал его во дворе дома, потому что Тимур обещал какой-то подарок, и Глеб с ужасом представлял, что и бывший Черт притащит ему труп или полутруп. Но Тимур вошел в ворота, удерживая за ошейник огромного алабая.
— Смотри, какой красавец! — радостно возвестил Тимур. — Вчера вечером привезли! И я сразу про тебя вспомнил. Ну, если он Тошика не сожрет, то… А где Тошик? Дома?
Алабай был и правда хорош, но упоминание другой собаки, которую Тимур привез ему в прошлый раз в качестве непрошеного подарка, немного подпортило Глебу настроение. Еще и нога со вчерашнего дня не проходила. Алабаи вообще были Глебу привычны — когда он только попал к Чертям, их дом охранял такой же пес. Который к тому же потом умер за Глеба. Так что пса в этот раз Глеб принял бы охотнее, чем прошлого бульдога. Но что-то подсказывало Глебу, что грядет скандал.
— Слушай, он же ласковый был, совсем ручной. Ну какой из него охранник? Я подарил его одному из детских домов, — соврал Глеб. Тимур смотрел на него с удивлением, не забывая удерживать собаку. Хорошее настроение тут же как ветром сдуло — он нахмурился и легко отпустил пса, словно специально, и эта махина тут же ломанулась знакомиться с Глебом.
Глеб не испугался Ника, не испугался и собаки. Хотя оба могли его без головы оставить в один укус.
— Я похож на дурака? — спросил Тимур спокойно. — Или ребенка, которому можно сказать, что старого кота увезли на деревню к бабушке?
Ворота за его спиной открылись — это на работу пришла Ева.
В темных брюках и рубашке она больше была похожа на работницу метро, чем охранника. Даже не поздоровавшись ни с Тимуром, ни с начальником, она произнесла:
— К нему в дом в прошлом месяце вломились. Думали, что у него как раз алабай и не рассчитали дозу снотворного на собачку, закинули шмат мяса с конской дозой. Извини, Тошик не выжил. Но алабая можешь оставлять, если он натаскан не подбирать жрачку с земли.
Глеб внезапно услышал в этом укор Тимуру. Он же приводил собак как охранников, но он должен был знать, что эти собаки скорее как домашние животные. Алабай в этот момент вылизывал руки Глебу, которого видел впервые в жизни. Тимуру не хватило бы жесткости вырастить настоящую охранную собаку.
— Я понял, — без злобы, но печально отозвался Тимур. — Ему опасно доверять собак.
— Да и людей, — выдохнула Ева, убирая темные очки в нагрудный карман. — Мы войдем?
Собаку оставили во дворе и, хотя выглядела она мирной, Глеб всерьез боялся за свою машину. Мало ли, как Тимур ее натаскать успел…
— Вы как? — спросил Тимур, который шел за Глебом наравне с Евой. Как Глеб не старался, он все равно хромал, но они не перегоняли его и не лезли с помощью.
— Потихоньку, — отозвалась Ева. — Все живы. Даже более здоровы, чем когда ты уезжал.
— Да, мне рассказывали про Ника, — печально отозвался Тимур. — Может, у него есть шанс снова стать нормальным?
— А как ты думаешь, человек может отрастить себе ногу, если ее отрубили? — вмешался в разговор Глеб, открывая дверь в свой кабинет. Напротив стола находились как раз два кожаных кресла. Глеб не мог себе представить, чтобы сейчас на разговор вел команду на кухню и наливал чаю. А ведь раньше так и было бы.
У Евы было свое мнение:
— Ник к этому долго шел и многое для этого сделал. Мне кажется… что ему в кайф, что ли. Мы постоянно ставим себя на его место. А он никогда таким как мы не был.
— Думаешь, он счастлив? — спросил Глеб, ощущая даже что-то вроде зависти. Он бы с такой жизнью не согласился, но Ник…
— Я слышала, как он напевал утром, когда я занесла ему завтрак, — пожала плечами Ева. Возможно, присутствие Тимура сделало ее мягче, хотя они и не были никогда такими уж друзьями. — Только не подумай, что это из-за того, кем ты вчера его накормил.
Глеб сидел за столом напротив, и видел, как побледнело лицо Тимура.
— Вы кормите его людьми? — спросил он глухо. Глеб и Ева хором ответили: «Нет», после чего Ева прибавила:
— Глеб иногда.
— Он первым напал, — по-детски защитился Глеб, пытаясь казаться невозмутимым. Чтоб ему в Чертях хоть раз предъявили, что он убил кого-то.
— А сказать, почему? — невпопад произнес Тимур. — Потому что ты делаешь ровно то, что собирался Бесов.
— Нет, — не слишком уверено бросил Глеб.
— Да! Ты же чем занимаешься? Собираешь бумаги, чтобы в думу попасть. Думаешь, кому передоверить бизнес, потому что с ним не пускают.
Для человека, который жил отдельно и только деньги от Глеба получал, Тимур слишком много знал. Видимо, по сети они с Павлом или Евой все
