Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
...
«Министерство юстиции внесло в совет министров предложение озапрещении помощникам присяжных поверенных участвовать в процессах о шпионствеи государственной измене. Мотив – молодость и вследствие этого легкомыслиепомощников присяжных поверенных, не всегда умеющих соблюдать государственнуютайну».
...
«Министр народного просвещения Л.А. Кассо подписал проектправил о введении всеобщего обязательного обучения».
Санкт-Петербургское телеграфное агентство
* * *
Прежняя жизнь кончилась враз, в одночасье. Был счастливый ибеззаботный человек Шурка Русанов – и не стало его. На свою рожу глядеть взеркале тошно – вечно пуганный до синевы, трясущийся. Да что ж это он такой, вточности премудрый пескарь у нелюбимого, злоехидного насмешникаСалтыкова-Щедрина: «Жил – дрожал и умирал – дрожал»? А он-то видел себя ввоображении легким, бесстрашным д’Артаньяном! Какого черта… Никогда не думал,что он этакий трусище!
Вдруг вспомнилось: еще в первом классе учитель его бранил:«Вы, Русанов, однорукий, что ли? Никакое дело до конца довести не можете.Упражнение недоделываете, стихотворение недоучиваете, даже ластиком стирать начнете– до конца недотираете. Однорукий, право слово!»
И судьба у него какая-то такая… однорукая, что ли. Не можетхорошего дела до конца довести. Начало-то какое замечательное – товарищаВиктора шлепнули. Но его боевики небось на свободе! Марина арестована… С однойстороны, хорошо, с другой – она ведь может струсить, начнет выдавать всехподряд, кто ходил на явки, кого она сама туда водила. В том числе и ШуркуРусанова. Вдруг донесет, что Шурка сам напрашивался? А он разве напрашивался?Он просто так ляпнул, мол, хочет туда пойти, ляпнул, только бы Мопсю отвлечь,голову ей заморочить на тот случай, если она его с Кларой видела.
Ох, Клара… из-за нее… А на самом деле не так уж он был в неевлюблен, оказывается. Все раз – и прошло, и теперь безразлично, видится с нейотец или нет. Шурке она и даром не нужна.
Глупости все это. В жизни есть вещи поважнее какой-то тамдурацкой любви. Скорей бы стать взрослым! Скорей бы получить деньги, которыеоставил дядя Игнат Аверьянов, и уехать в дальние страны, где нет эсеров, нетглупого царя и глупых министров, где нет глупой Думы, нет угрюмого отца иприставучей тети Оли, нет плаксивой Сашеньки, надоевшей гимназии, вообще ничегонет, кроме моря, гор, неба, свободы! Бросить все и умчаться далеко-далеко!
– Предлагаю закончить этот разговор! – послышалсяраздраженный голос, и Шурка аж подскочил.
Отец вышел из кабинета аршинными шагами:
– Даня! Проводите господина Аксакова!
Эх…
Шурка конфузливо отвернулся к спинке дивана.
Ему всегда было тяжело видеть людей в неловком положении, ауж Митьку-то Аксакова, которого он всю жизнь знал и который был совсем даженеплохим человеком… Что это его вдруг разобрало, надумал к Сашке посвататься?Ну ладно, давно был влюблен, ну так и что? Мало ли кто в кого влюблен был вдетстве. А теперь Митька вроде бы считался женихом Вари Савельевой. Полнаянеразбериха!
Отец взбесился. Оно и понятно: Савельев – его старинныйдруг. Тетя Оля, конечно, немедленно начала рыдать. Сашка вроде бы тоже не ввосторге от сватовства: сидит бледная, несчастная, смотрит на Дмитрия скакой-то опаской. Неужели решила, что он ее силком под венец потащит? Да отецне позволит, ясно же.
Выбежал, машет руками:
– Уходите! Вон отсюда! Даня! Проводите!
Затренькал дверной колокольчик.
– Очень мило, – всхлипнула тетя Оля. –Наверное, нижние соседи пришли ругаться, что так шумим.
Вот-вот, устало подумал Шурка, и от этого я тоже хочусбежать, от вечного заискивания перед нижними соседями: чтобы не нашуметь, некрикнуть лишний раз, не поиграть громко на рояле, не промчаться в галопе, непропрыгать в полечке, боже упаси!
Дверь открылась, кто-то засмеялся свежим, живым, незнакомымсмехом… Не похоже на соседку, вдову статского советника, надоедливую брюзгу.
Вбежала Даня – глаза по пятаку:
– К вам госпожа Шатилова.
Даня еще не привыкла, что появилась новая родственница.Шурка тоже не привык.
Стоп, что такое? Вошел почему-то мальчишка в курточкерассыльного… Ого, какая огромная коробка! Вот это торт! «Arc-en-ciel» – надписьна коробке. Бисквитный, с жидким ромовым кремом, знаменитый торт из французскойкондитерской. Дорогой… Шурка его даже не пробовал никогда. Розовый бантразмером чуть ли не с саму коробку… А вот и госпожа Шатилова с букетом, конечноже, розовых роз:
– Добрый вечер, мои дорогие!
Так и сияет улыбкой напомаженных губ, хотя глаза неулыбаются. Грустные глаза… Нет, просто холодные.
– Даня, ставьте самовар. Я хочу напроситься к вам начай. Не прогоните? Я так по вас соскучилась! Никита уехал в Петербург, дети ещене вернулись из Москвы, я одна, совершенно одна… Умираю с тоски! Олечка, в водудля роз нужно непременно бросить аспирин. Вы слышали, что у нас произошло?Сбежал доктор – ну, сормовский заводской врач, Туманский. Вы его должныпомнить, Константин, он для вас какие-то там бумаги писал. Для вашего процесса,помните?
– Конечно, – неприветливо буркнул отец.
Шурке стало смешно. Отец тетю Лиду терпеть не может.Впрочем, ей, кажется, на это наплевать. Вон полетела целоваться по кругу.
– Оленька, милая! – чмок-чмок. – Сашенька,моя прелесть! – чмок-чмок. – Шурик, ты подрос, мой хороший! –чмок-чмок. – Молодой человек…
Нет, около Аксакова тетушка приостановилась:
– Прошу прощения, мы не знакомы? Нет, я вас где-товидела… Вы бывали в Петербурге? Как мило, я тоже… Ах, я вспомнила, где виделавас!
Странно… Шурке показалось, или Митька Аксаков в самом делепозеленел?
– На весеннем балу в Дворянском собрании! Вы танцевалис Сашенькой, и я тогда еще подумала – какая прекрасная пара!
Ну вот, теперь позеленел отец… Буркнул что-то неприветливое…
А тетушка сообразительная-то какая:
– Ах, простите! Я, кажется, сказала что-то не то?
– Нет, ничего, – проскрипел отец. – Этогосподин Аксаков, Дмитрий Дмитриевич. Он уже… уходит.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
