Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 134
огромную, во всю стену, кипарисовую доску, на которой была вырезана надпись: «Boussol».
«Boussol» по-французски значит «компас».
— Да ведь эта доска, судя по описаниям, была прибита к корме главного фрегата Лаперуза! — вскричал Дюмон Дюрвиль. — Она, верно, оторвалась и была вынесена волнами на берег. Они хранили ее на память о своем погибшем корабле.
Кипарисовую доску он отправил к себе на корабль.
На следующее утро было решено осмотреть те камни, среди которых погибли корабли Лаперуза. Спустили на воду две шлюпки. Моэмб вызвался быть лоцманом. По его указанию шлюпки обогнули длинный мыс, и моряки увидели тянущийся вдоль всего берега коралловый риф с проломом посередине. Издали казалось, что в этот пролом с легкостью может войти большой корабль.
Но, когда шлюпки подошли ближе, Дюмон Дюрвиль понял, что это только обман зрения, что в проломе на глубине двух футов — огромные подводные камни.
— Вот здесь погибли корабли белых людей, — сказал Моэмб.
— Понял! Понял! — закричал Дюмон Дюрвиль. — Лаперуз, верно, хотел через этот пролом подойти к берегу. Была ночь, бушевал ураган, и ему показалось, что тут настоящий пролив. А когда «Компас» начал тонуть, «Астролябия» пошла к нему на помощь и тоже разбилась о камни.
Моряки разглядели в воде что-то блестящее. Среди матросов нашлись добровольцы, которые разделись и нырнули на дно.
— Это пушки! — кричали они, вылезая из воды.
Пушки находились совсем не глубоко. Одну из них удалось обмотать канатами и втащить с помощью блоков в шлюпку. Пушка эта была очень тяжела. Она обросла коралловой коркой в целый фут толщиной. На стволе была надпись: «Boussol».
Теперь, когда все обстоятельства гибели Лаперуза были выяснены, оставалось только поставить ему и его спутникам памятник. Для этого выбрали холмик на берегу, как раз около того места, где разбились оба корабля. Памятник этот построили из кораллов. Он имеет форму пирамиды, подножием которой служит куб, и стоит по сей день. Когда он был окончен, матросы отдали ему честь залпом из ружей, а корабль — залпом из всех своих сорока пушек.
17 марта капитан Дюмон Дюрвиль покинул остров, который туземцы называют Ваникоро, а адмирал д’Антркасто назвал «Поиском», вместо того чтобы назвать его «Находкой».
Старый знакомый
Возвращаясь во Францию, Дюмон Дюрвиль остановился на несколько дней в Лиссабоне, столице Португалии. По какому-то делу он должен был повидать французского посла.
— Как зовут нашего посла в Лиссабоне? — спросил он одного местного жителя, часто бывавшего во французском посольстве.
И получил ответ:
— Бартоломей Лессепс.
— Единственный спутник Лаперуза, оставшийся в живых! — вскричал Дюмон Дюрвиль.
Бартоломей Лессепс был здоровый, веселый старичок.
Дюмон Дюрвиль рассказал ему о том, как он нашел место гибели Лаперуза. Посол выслушал его внимательно, но без особого любопытства. О путешествии, которое он совершил в дни своей молодости, он уже почти забыл. Оно теперь казалось ему таким давним.
Уходя из посольства, Дюмон Дюрвиль вспомнил, что на фрегате Лаперуза моряки называли Лессепса «счастливчиком», и горько усмехнулся.
Заключение
И капитан Джемс Кук и капитан Лаперуз совершали свои путешествия не ради завоеваний. Они искренне служили науке. Они не покоряли туземцев, они старались научить их всему, что знают европейцы. Они были врагами рабства. Они по своим воззрениям были близки к французским философам-энциклопедистам, предшественникам французской революции, которые ненавидели всякую деспотию.
Не случайно капитан Кук ни в одной населенной стране не поднял британского флага — он считал, что все страны должны принадлежать тем народам, которые их населяют. Он не грабил и не истреблял жителей тихоокенских островов. Напротив, он старался помочь им, научить их скотоводству, познакомить с более доходными способами земледелия. Всюду приезжал он как друг, а не как враг, и даже там, где его встречали войной, он делал все от него зависящее, чтобы добиться мира. Он любил своих островитян, сравнивал их с древними греками и пророчил им великую будущность.
Но пророчеству его не суждено было осуществиться.
Правительства Англии и Франции не для того давали Куку и Лаперузу свои военные корабли, не для того оплачивали дорогостоящие путешествия, чтобы учить туземцев сажать картошку и пасти баранов. Нет, у правительств были другие цели.
При каждом известии о новооткрытой земле правительства сразу составляли план ее захвата. Они с ревностью следили друг за другом, стараясь овладеть добычей побогаче.
По путям, проложенным Куком и Лаперузом, с их картами в руках, поплыли торговцы, миссионеры, китоловы, чиновники, промышленники, солдаты, авантюристы. Процветание этих далеких земель нисколько их не интересовало. Всем им хотелось одного: каким угодно способом набить себе карманы и вернуться на родину богатыми людьми.
Они грабили, притесняли и обманывали туземцев, спаивали их водкой, продавали в рабство на южноамериканские рудники и плантации, натравливали одни племена на другие, заражали их своими болезнями: оспой, проказой, тифом, дифтеритом, чахоткой.
Островитяне гибли и вымирали. Целые народы исчезли с лица земли.
Раньше всех были истреблены жители Тасмании.
Вот как совершилось это истребление.
В условленный день, 28 декабря 1834 года, английские колонисты с ружьями в руках заняли все побережье Тасмании и оттуда, сразу со всех сторон, пошли к центру острова. По пути они убивали всех тасманийцев, безоружных и беспомощных, — мужчин, женщин и детей. К тому часу, когда они встретились в центре острова, весь народ был уничтожен. Уцелела только маленькая тасманийская девочка, которой во время этого избиения удалось спрятаться в дупле дерева. Через три дня ее нашел какой-то колонист и как диковинку оставил у себя. Он назвал ее Лала Рук. Она прожила долгую жизнь — единственная, оставшаяся от целого народа.
Любимцы Кука, таитяне, достались Франции. Когда Кук посещал Таити, по его подсчету, на острове жило двести тысяч человек. Теперь там живет не более пятнадцати тысяч. Вот во что обошлось таитянам владычество иноземцев.
Над истреблением гавайцев больше всего потрудились американские миссионеры. Гавайцы очень неохотно переходили в христианство. Между племенами, перешедшими в христианство, и племенами, сохранившими религию своих предков, начались войны. А так как обе воюющие стороны были уже вооружены ружьями и так как каждая победа сопровождалась людоедством, то к тому времени, когда вся страна была обращена в христианство, туземцев в ней почти не осталось. Опустевшие Гавайские острова заново заселились выходцами из Америки и Японии.
Упорнее всех сопротивлялись воинственные новозеландцы. Как и тасманийцам, им пришлось иметь дело с Англией. Но в Новой Зеландии англичанам приходилось каждую пядь земли брать с бою. Туземцы уходили в глубь островов, прятались в лесах и горных
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 134
