начало лета принесли новые благоприятные новости. 24 июня войска Фердинанда Брауншвейгского, находясь в численном меньшинстве, провели удачную, хотя и не решающую, операцию против французов под Вильгельмсхалем. В конце мая мир с Пруссией заключили шведы. «А была ли на самом деле у меня война со Швецией?» — спрашивал Фридрих: в последнее время они практически не беспокоили его. В Константинополе дела двигались очень медленно — 12 мая он написал принцу Генриху, что соглашения сдерживаются неким новым для него явлением, под названием Рамадан, которое явно мешает прохождению любых дел при дворе султана. Тем не менее настроение у него было бодрым. Перегруппировка коалиций вернула королю надежду, и он писал Фердинанду Брауншвейгскому: «нитка четок», альянс врагов, начинает распадаться. Его радовал также приезд в ставку, находившуюся в Бреслау, племянника, Фридриха Вильгельма, сына Августа Вильгельма, матерью которого была принцесса Брауншвейгская, сестра прусской королевы. Фридриху нравился этот высокий молодой человек[269] — он любил музыку, и король говорил, что одна-единственная военная кампания значительно укрепит его физически и духовно. Печально, но этому покровительству не было суждено длиться долго.
Однако ситуация в Германии по-прежнему оставалась угрожающей. После смерти Елизаветы Фридрих оптимистично писал Генриху, что теперь можно почти ничего не бояться в Саксонии, где находился принц. У Генриха там было немало проблем. Прусские поборы легли тяжелым бременем на народ, и он часто против них возражал. Фридрих указывал брату на его неуместную доброту и без обиняков говорил, что ему нужны деньги, его, помимо прочего, раздражало намерение Генриха оставить командование войсками в Саксонии. Он напоминал брату, что французы творили в Гессене, как вели себя на оккупированных прусских территориях, как обращались с населением русские. В Силезии продолжалась война, и там открылась новая кампания.
Армия Фридриха, расположенная в Силезии, насчитывала 76 000 человек. У Дауна было больше 80 000. Он удерживал Швейдниц, ключевой пункт кампании, и с 40 000 солдат занял выгодные позиции к северу и востоку от него, в старом лагере Фридриха в Кунцендорфе. Численность армии Лаудона превышала 20 000 человек. Она — находилась у Зильберберга, к северу от Глаца. Австрийский генерал фон Брентано имел примерно 7000 человек на плато Цобтенберг, к северу от Швейдница и южнее поля, где проходило Лейтенское сражение. У Фридриха не было намерения атаковать превосходящего по численности противника. Он хотел дождаться подкреплений от нового союзника, России, под командованием Чернышева, а потом, имея численное превосходство, вынудить Дауна уйти с позиций. Если план удастся, то Швейдниц будет отрезан от основных сил австрийцев, и ситуация в Силезии кардинально изменится.
Следующий шаг, таким образом, зависел от прихода русских войск. 29 мая Фридрих писал Петру III о предстоящем соединении армий, которое наверняка вынудит Дауна отойти; 19 и 30 июня русские форсировали Одер и двинулись в направлении прусских союзников. Армии соединились и начали наступление на австрийцев, занимавших позиции у Бюркерсдорфа. Фридрих считал, что Дауна можно было выманить с позиций при помощи операций против его тыловых складов в Богемии с использованием прусской кавалерии и казаков из корпуса Чернышева. Австрийцы держались стойко. Даун хорошо укрепился на горах к северо-востоку от Ландшюта, и стало очевидно, что необходимо сражение, чтобы изгнать его оттуда.
Бюркерсдорфская позиция была неплохо оборудована. Даун, развернувший войска фронтом на север и северо-запад, в связи с маневрами Фридриха был вынужден выделять специальные отряды и на момент боя оказался в численном меньшинстве. Однако покрытые лесами горы и несколько деревень усиливали его правый фланг. Изломанная горная гряда сразу за глубокой долиной, протянувшаяся через Диттманнсдорф и Рейссендорф, создавала естественный оборонительный рубеж с северо-западного направления, а узкая долина, по которой протекала небольшая речка Вейстриц, представляла защиту и укрытие для войск в северной части позиции. Фридрих при полной координации с Чернышевым, наступавшим с севера, составил диспозицию и разослал приказы об атаке. Ее намеревались провести 18 июля.
Поведение Петра III вызывало неудовольствие подданных, и после недолгого периода правления его жена Екатерина стала настолько же популярной, насколько он презираемым. Однажды июльским утром он поехал в Петергоф и обнаружил, что дворец пуст. Екатерина при помощи любовника, Григория Орлова, склонила на свою сторону два гвардейских полка и привела их к Казанскому собору, где испуганный архиепископ провозгласил ее императрицей. Через несколько часов она получила от мужа письменное отречение от престола; а через несколько дней он, как сообщали, умер от несварения желудка. На самом деле его убили. С этого момента Екатерина, которой было тридцать три года, стала Государыней Всея Руси. Одним из ее первых решений было немедленное заключение мира с Австрией; и новости об этих драматических событиях дошли до Чернышева, который готовился к сражению у Бюркерсдорфа.
18 июля Чернышев получил приказ из Санкт-Петербурга о передислокации войск, об уходе от пруссаков. Фридрих написал повой императрице несколько строк с выражением дружбы и надежды, что вновь установленные отношения между двумя странами сохранятся, и пересмотрел свои планы. Русские войска получили приказ двигаться через Смоленск назад в Россию из Силезии, избегая вступления в пределы Пруссии. Чернышев понял: новая императрица намерена сохранить мир с Пруссией и прекратить войну с Австрией — не «se тêкler dans la guerre présente»[270]. Фридриху надо было скрыть от Дауна, что он остался у Бюркерсдорфа без поддержки русских союзников.
18 июля он послал за Чернышевым и убеждал его не уводить русские войска в течение трех дней. Фридрих мог бы попытаться, но не сделал этого, вовлечь русского генерала в действия против австрийцев — это означало бы неподчинение, граничащее с изменой. А если бы он, однако, просто остался в бездействии, просто присутствовал в месте возможного сражения, то Даун мог подумать, что они до сих пор союзники. Убедить генерала было непросто, но усилия Фридриха принесли успех. Сила его личности, его обаяние, голос — все имело значение. Чернышев вышел после аудиенции со слезами на глазах, восклицая, какой чудесный человек король Пруссии и как он хотел бы быть у него на службе. Русские не покинут лагеря в течение трех дней. И в это время Фридрих не двинет с места прусские войска.
Фридрих предпринял атаку только 21 июля. Его маневр сработал хорошо. Русские войска Чернышева оставались на позициях на западном фланге, около деревень Зейтендорф и Зейферсдорф. Они воздерживались от столкновения, но надежно приковали внимание австрийцев к северо-западу. Они «Spectateurs geblieben»[271], как Эйхель сообщил Финкенштейну, описывая впоследствии сражение. Фридрих тщательно подготовился к главной операции с точки зрения временного графика и сочетания компонентов. Он атаковал
