Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 137
— И это то, о чем мы знаем, — говорит генерал Нур, древний и седой, но не утративший стали во взгляде. — Должно быть бесчисленное множество тех, про кого нам не известно. Либо они спрятались, либо их… способности проявляют себя неочевидным образом.
Премьер-министр Гадкари размышляет над этим. Она известна как спокойный созерцатель, а не тот, кто любит раскачивать лодку, — большой контраст с предшественниками, Гавали и Комайд.
— Итак, — говорит она в конце концов. — Это… чудеса.
— Они могли бы ими быть, премьер-министр, — возражает генерал Нур. — Но это происходит повсюду. Большинство чудес были привязаны к Континенту.
— И никто из этих людей раньше не обладал чудесными качествами, — добавляет генерал Сакти. — Они просто… появились из ниоткуда.
Кто-то фыркает в дальней части комнаты. Все за столом медленно поворачиваются, чтобы посмотреть на министра Мулагеш, которая рассеянно разворачивает сигариллу.
— Вы хотите что-то сказать, министр? — спрашивает Гадкари.
— Мое проклятие, — говорит Мулагеш, — состоит в том, что я много чего могу сказать — и все мы знаем об этом, премьер-министр.
Генерал Нур старательно отводит взгляд, словно пытаясь скрыть улыбку.
Гадкари смотрит на Мулагеш, лидера меньшинства оппозиционной партии и вечную занозу в заднице. Лишь ради приличий Мулагеш приглашают на такие заседания кабинета министров, хотя Гадкари обнаружила, что Мулагеш говорит больше всех людей, которые на самом деле имеют право здесь находиться.
— У вас, Мулагеш, — произносит Гадкари ледяным тоном, — есть какое-то мнение по данному вопросу? Вы ведь и впрямь обладаете некоторым опытом в этой… области.
— «Эта область», — фыркает Мулагеш, — то бишь этот безумный ужас. — Она втягивает воздух сквозь зубы. — Комайд как-то сказала, что божественное могло быть подобно любой другой энергии — то есть наличествовать в ограниченном количестве, которое целиком и полностью использовалось благодаря разнообразным… как бы их назвать… махинациям.
— Чудеса, — говорит Нур. — Боги.
— Да, — подтверждает Мулагеш. — Что-то вроде этого.
— Это была Комайд-старшая? — спрашивает помощник Гадкари. — Или младшая?
— Та, которая не была гребаной сукой-интриганкой, — отвечает Мулагеш.
— Пожалуйста, перейдем к делу, министр! — рявкает Гадкари.
— Стены Мирграда — самое большое из известных чудес — исчезли. Та огромная черная божественная дрянь, что появилась из пустоты, тоже исчезла. И то и другое использовало божественную энергию. И, возможно, теперь она просто… рассеялась. Как шлейф газа от газового факела.
Когда собравшиеся понимают, о чем она говорит, наступает долгое молчание.
— Рассеялась, — ошеломленно повторяет Сакти. — Вы намекаете, что любой… где угодно… мог стать богом?!
— Наверное, нет, — говорит Мулагеш. — Это просто мелочи, маленькие чудеса по сравнению с тем, что может сделать Божество. Но похоже, что эти люди все-таки наделены божественными способностями.
— Но… но ведь вы говорите, что обычные, заурядные люди теперь могут изменять реальность, — возражает Гадкари. — Вы говорите, что любой человек, где угодно, может сделать окружающий мир таким, каким хочет его видеть!
Мулагеш пожимает плечами.
— Отчасти. Конечно. Но, по крайней мере, больше это не ограничено Континентом. Теперь оно повсюду. У любого человека есть шанс.
Опять долгая тишина.
Нур обращается к премьер-министру:
— Подозреваю, нам нужно будет создать какую-то организацию, — говорит он, — ответственную за выявление и регулирование таких людей.
Гадкари, все еще растерянная, моргает.
— Прошу прощения?
— Какое-то… временное полицейское бюро, — объясняет Нур. — Агентство чрезвычайных ситуаций.
— А если эти последствия не являются временными? — спрашивает Сакти.
— Тогда… возможно, отдельное министерство, — говорит Нур.
Кто-то в конце стола горько смеется.
— Министерство чудес, — говорит чей-то голос. — Какой кошмар!
— Вопрос в том, — говорит Сакти, — кто возглавит такую структуру?
— И действительно, — соглашается Нур. — С той поры, как умерла Комайд — и, похоже, в этот раз она умерла по-настоящему, — в правительстве очень мало людей с опытом работы с божественным.
Опять тишина. Затем во второй раз все головы в комнате медленно поворачиваются, чтобы посмотреть на министра Мулагеш.
Мулагеш морщит лоб, соображая, что оказалось в центре внимания. Потрясенно роняет сигариллу. Потом вздыхает и говорит:
— Вот дерьмо…
* * *
Где-то глубоко внутри сознания Сигруда медленно просыпается разум.
Он жив. Он осознает себя. И ему ужасно больно. Болит все. Все без остатка. Просто немыслимо, что его тело может так сильно болеть. Даже от мыслей о дыхании становится больно, не говоря уже о дыхании как таковом.
Во рту пересохло. Он стонет.
Кто-то рядом говорит:
— Он очнулся. Он жив!
Он открывает рот. Кто-то капает в него воду. Вода — благословение и проклятие: тело жаждет ее, но глотать так трудно. Ему удается сделать это один, два раза, но с третьим он справиться не в силах.
Он открывает глаз — это простейшее движение похоже на поднятие двухсот фунтов — и видит, что находится в роскошной спальне. Вероятно, это спальня Стройковой. Вздрогнув, он смотрит направо. Ивонна сидит на кровати рядом с ним с миской воды и тряпкой. Его правое плечо — огромная масса бинтов. Ивонна выглядит усталой, словно трудилась над ним весь день, если не всю ночь.
Она грустно улыбается ему.
— Ты меня слышишь? Ты совсем очнулся?
Он медленно выдыхает через ноздри.
— Хорошо. Это хорошо!
Он не может произнести вопрос, поэтому пытается передать его глазом.
— Ты был без сознания три дня, — говорит она. — Я не верила, что ты выживешь. Но ты выжил. С трудом. — Она быстро моргает. Сигруд понимает, что она старается вести себя в рамках приличий, а это значит, что его состояние на вид такое же плохое, как и по ощущениям.
Он пытается заговорить, но издает лишь:
— Т-т…
— Тати. Да. Она… Вот. — Ивонна отодвигается в сторону.
В поле зрения появляется другой человек. Юная девушка.
Она не совсем Мальвина, не совсем Татьяна. Смесь той и другой? У нее огромные, выразительные глаза Тати и дерзкий рот Мальвины — но, странное дело, осанкой она напоминает Шару. В отличие от Ивонны, она не пытается изобразить улыбку. Взгляд у нее затравленный, пустой и несчастный.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 137
