Пусть жителям Балтиморы не грозила опасность, что их сметут взбаламученные воды поднявшихся морей! Пусть им только предстояло увидеть, как Чесапикский залив опустеет, а замыкающий его мыс Гаттераса горной вершиной поднимется над высохшим Атлантическим океаном! Но не будет ли самый город, подобно другим городам, которым не угрожает ни потопление, ни вознесение, не будет ли сам город разрушен этим толчком? А если обвалятся здания и разверзшиеся в земле пропасти поглотят целые кварталы? А значит жители тех частей земного шара, которые не будут залиты сместившимися водами, тоже имели полное основание испытывать страх?
Очевидно, имели!
Каждый в этот роковой час чувствовал, что его до мозга костей пробирает дрожь ужаса. Да, все трепетали, за исключением одного человека — инженера Альсида Пьердэ. Не успев огласить сделанное им только что открытие, он отправился в один из лучших ресторанов города, чтобы выпить там бокал шампанского за здоровье старого мира.
Пять часов двадцать четыре минуты — время, соответствующее полуночи у гор Килиманджаро… Двадцать четвертая минута минула…
В Балтиморе — ничего!
В Лондоне, в Париже, в Риме, в Константинополе, в Берлине — ничего!.. Ни малейшего сотрясения!
Джон Милн[91], следивший за тропометром[92], помещенным им в шахте угольных копей Такашима в Японии, не отметил никаких ненормальных колебаний земной коры в этой части света.
В Балтиморе — по-прежнему ровно ничего.
Впрочем, хотя и наступил вечер, но небо, затянутое облаками, не давало возможности проверить, изменилось ли видимое движение звезд, что указывало бы на смещение земной оси.
Какую ночь провел Дж. Т. Мастон в своем тайном убежище, известном только миссис Эвенджелине Скорбит! Нетерпеливый артиллерист сходил с ума! Он места себе не мог найти! Как ему не терпелось стать старше на несколько дней и увидеть наконец, что путь Солнца изменился. Это неопровержимо доказало бы успех предприятия! Ведь утром 23 сентября изменение не могло быть установлено, потому что в этот день светило поднимается неизменно на востоке во всех точках земного шара.
Наутро Солнце, по свойственной ему привычке, показалось на горизонте.
Все европейские представители собрались на террасе своей гостиницы. Они взяли с собой точнейшие инструменты, чтобы определить, движется ли Солнце в плоскости экватора.
И вот через несколько минут выяснилось, что сияющий диск начал склоняться в сторону Южного полушария.
Его видимый путь, следовательно, остался прежним.
Майор Донеллан и его товарищи приветствовали небесное светило дружными возгласами, как приветствуют появление любимого актера. Небо в эту минуту было ясное, последние остатки ночного тумана исчезли, и никогда еще ни один великий актер не появлялся на такой прекрасной сцене, в таком великолепном наряде и перед такими восхищенными зрителями.
— Солнце-то снова на месте, назначенном ему астрономическими законами! — крикнул Эрик Бальденак.
— А эти безумцы, — заметил Борис Карков, — собрались было отменить старушку астрономию!
— Да, они безумцы, к своему стыду и на свою собственную голову! — добавил Якоб Янсен, устами которого, казалось, говорила сама Голландия.
— И арктические области останутся навеки под скрывающими их льдами! — подхватил профессор Ян Харальд.
— Да здравствует Солнце! — воскликнул майор Донеллан. — Мир доволен Солнцем, таким, какое оно есть!
— Урра! Урра! — хором закричали представители старой Европы.
Но Дин Тудринк, до сих пор не промолвивший ни слова, выступил с довольно здравым соображением:
— А может быть, они и не стреляли?
— Не стреляли? — воскликнул майор. — Надеюсь, что стреляли, и даже не один, а два раза!
Как раз об этом толковали и Дж. Т. Мастон с миссис Эвенджелиной Скорбит. И такой же вопрос, объединившись под давлением обстоятельств, задавали себе и ученые и невежды.
Об этом же размышлял Альсид Пьердэ, решивший в конце концов:
— Стреляли они или не стреляли — это не важно; Суть в том, что Земля не перестала вертеться и кружиться на своей оси по-старому!
И никто не мог догадаться, что же случилось у гор Килиманджаро. Но к вечеру был получен ответ на вопрос, который мучил все человечество.
В Соединенные Штаты пришла телеграмма от занзибарского консула Ричарда У.Траста. И вот что в ней было сказано:
"Занзибар 23 сентября.
Семь часов двадцать семь минут утра.
Джону С.Райту, Государственному секретарю.
Выстрел произведен вчера ровно в полночь из жерла, пробуравленного в южном склоне Килиманджаро. Снаряд вылетел со страшным свистом. Ужасный взрыв. Страна опустошена смерчем. Воды моря поднялись до Мозамбикского пролива. Много кораблей сорвано с якорей и выброшено на берег. Уничтожены селения и деревни. Все обстоит благополучно.
Ричард У.Траст".
Действительно, все обстояло благополучно, потому что в мире не произошло никаких изменений, если не считать бедствий, учиненных в области Вамасаи, почти сметенной с лица земли этим искусственным ураганом, да гибели нескольких кораблей от сотрясения воздушных слоев. Не то ли случилось, когда знаменитая "Колумбиада" швырнула свой снаряд к Луне? Сотрясение передалось почве всей Флориды и ощущалось на сто миль вокруг! И еще как! Разумеется, на этот раз действие должно было быть в сто раз сильней.
Как бы то ни было, население Старого и Нового Света узнало из этой телеграммы две вещи: во-первых, что огромная пушка была сооружена в самом склоне Килиманджаро, во-вторых, что выстрел был произведен в назначенный час.
И тогда весь мир испустил вздох облегчения; затем последовал невероятный взрыв смеха.
Попытка Барбикена и К o провалилась самым плачевным образом! Формулы Дж. Т. Мастона годились лишь на растопку печей! Арктической промышленной компании оставалось только объявить о своем банкротстве!
Что же случилось? Может быть, секретарь Пушечного клуба ошибся при вычислениях?
"Скорее я поверила бы, что ошиблась, полюбив его", — говорила себе миссис Эвенджелина Скорбит.
И уж наверное не было в этот день на свете человека более смущенного и растерянного, чем Дж. Т. Мастон. Увидев, что условия, в которых испокон веков совершается движение Земли, остались прежними, он тешил себя надеждой, что, быть может, Барбикен и Николь по какой-нибудь случайности отложили исполнение замысла…
