Час спустя тарянин вышел из терминала в Алионе, и на него налетел ледяной вихрь пополам с дымом, пахнущий горелым деревом, порохом, раскаленным металлом, обугленной плотью, химикатами, пластиком и всякой прочей синтетикой, подвергшейся действию избыточного тепла. Тем не менее, поблизости ждало три планетовоза, и из каждого махал рукой водитель. Ван подошел и выбрал первого. Он радовался, что на нем нанитовый панцирь и что стражи терминала разрешили ему пронести оглушитель.
— Здание Дрохья на Западе.
— А… я знаю, где это…
Ван на такое, безусловно, надеялся.
— Как прошла последняя неделя? — спросил он, как только машина тронулась.
— Ужасно, но мы видели и худшее. Никогда… никогда больше не склонимся перед захватчиками. Пусть лучше небо расплавится и все мы обратимся в пепел.
Тарянин попытался не содрогнуться в ответ.
— Скоро… все в Дамкасе будет вновь принадлежать самаррцам, и не останется ни одного из неверных чужаков.
Машина просвистела мимо квартала, где все дома превратились в почерневшие обломки, затем пронеслась отрезком бульвара, где в каждом третьем или четвертом здании виднелись огромные проломы, скорее всего оставленные снарядами. Прекрасные белые снежинки планировали с серых небес.
— Что здесь случилось?
— Неверные ревенантцы, они сказали, что мы не разрушим Королевский бульвар и детский приют. Спрятались за стенами и взяли детей в заложники. Они умерли. Мы спасли кое-кого из детей. Нужно было. Когда в последний раз мы пытались спасти всех детей, то потеряли все.
Внезапно машина остановилась напротив приземистого, похожего на крепость, здания, поставленного между сооружениями с разбитыми окнами и следами пожара на верхних этажах.
— Вот это и есть Дрохья.
Ван протянул ему банкноту в пятьдесят кредитов.
— Слишком много. Я подожду, — водитель улыбнулся. — Я Редуаро.
— Похоже, я пробуду здесь долго, Редуаро.
— А кого же еще я повезу?
Тарянин улыбнулся и вручил ему еще пятьдесят кредитов.
— Буду ждать, пока луна не упадет с небес.
Ван направился в сторону входа. Понадобилось совершить несколько переводов фондов, чтобы получить в аренду первый этаж здания, и около тридцати звонков, чтобы разыскать Джахила Монсу, прежнего менеджера. Осунувшийся субъект в дорогом трикотажном костюме, который был ему слишком велик, вышел навстречу.
— Джахил?
— Я и есть. Директор Альберт? — Джахил Монсу медленно приблизился. Его левая рука была в гипсе, и он хромал. Ван кивнул.
— Не могу поверить, что вы так быстро добыли для нас помещение. И оборудование.
— Пройдет неделя или даже больше, прежде чем здесь наладят больше одной коммерческой линии.
— Куда уж дольше, — фыркнул этот невероятно щуплый человек. Они вдвоем вошли внутрь.
Переднюю часть длинной комнаты за дверью превратили в приемную, здесь стояли диванчик и несколько стульев. Дальше выстроились старые книжные шкафы, игравшие роль перегородки, а за ними виднелись коробки с конторским оборудованием.
Джахил указал на крепко сложенного молодого человека в каштановом костюме, поставившего на пол тяжелый ящик. На костюме угадывались места, откуда были сняты эмблемы и знаки различия.
— Это Харад. Бывший самаррский коммандо. Он знает коммуникационные системы. Помогал мне все здесь устроить.
— Как я понимаю, вы берете его на жалованье, — сказал Ван.
— Я хотел сперва спросить, — Джахил слегка нахмурился. — Здесь сейчас трудно с деньгами…
— Я позаботился об основательном депозите в Самаррском банке. У нас уже есть контракт на послание с временным правительством. Вновь будет открыт планетный счет ИИС. На вас. И ни на кого другого.
Харад улыбнулся и почти с неловкостью прервал Вана:
— Вы солдат? Или были?
— Был пилотом глубокого космоса на службе Республики Тары.
Харад посмотрел на Джахила.
— Я говорил вам. Остальные подождут.
Монсу пожал плечами. Казалось, что он вдруг рухнет на месте, таким изможденным и слабым тот выглядел.
— Давайте сядем и разберемся, — Ван выбрал один из стульев с прямыми спинками. — Судя по вашему виду, вы прошли через немалые испытания.
— Я выжил. Большинство тех, кого послали в лагеря по перевоспитанию в вере, не вернулись.
— В лагеря по перевоспитанию в вере?
— Мы нуждались в усвоении путей Пророка, — Джахил фыркнул и явно далеко не против был бы сплюнуть.
— Каких путей? — спросил Ван.
— Таких, что мы должны давать больше кредитов Храму, и что наши женщины должны служить чужим, прежде чем станут служить нам, и что те, кто не уверует, как они… — Монсу не договорил. Тарянин поглядел на худого, изможденного человека и кивнул.
— И те женщины, которые любят женщин, и те мужчины, которые любят мужчин, прокляты и отвержены?
Джахил пристально взглянул ему в глаза.
— Я вырос в семье с двумя отцами, — спокойно произнес Ван. — В этом я не похож на них, но я их люблю и понимаю. Моя сестра состоит в браке с женщиной, которая работает доктором.
Монсу горестно улыбнулся.
— Вам многое ведомо, — и тут же на его лице появилась более живая улыбка. — С директором Десоллом я никогда не был уверен… Что с ним случилось?
— Погиб, когда вышел из строя его корабль. Он испытывал кое-какое новое оборудование. Это случилось очень неожиданно. И я не ожидал, что стану его преемником, — он тряхнул головой, затем улыбнулся. — Как вы себя чувствуете? Вы готовы восстанавливать здесь деятельность ИИС?
— Я чувствую себя гораздо лучше последнюю неделю, а сегодня мне еще лучше, — Джахил по-мальчишечьи ухмыльнулся, и Ван заметил, что когда-то он был необычайно хорош собой. — Мне не нужно ненавидеть. И я не буду. Но я рад, что флоты Коалиции и Ардженти пришли к Самарре, пусть даже они не могли остаться. Как нельзя больше рад, что дождался этого. Еще шесть месяцев, и меня бы не было в живых. Тяжело скрывать, кто ты есть. И когда они застрелили Ибрима, я был потрясен…
Тарянин ничего не знал о ревенантских лагерях по перевоспитанию в вере. Мог знать Тристин, но Ван не припоминал никакой информации о них, не находилось никаких ссылок и в файлах ИИС. Но не стал расспрашивать Монсу, а просто продолжил разговор.
— Нам предстоит большая работа. Я набросал общий план. Лишь самый общий, ведь вы знаете Дамкас лучше меня. Дел ожидается много, — он улыбнулся. — Думаю, удастся получить миллионы кредитов в ближайшие десять лет и помочь Самарре стать крепче, чем прежде. Да и вас это сделает весьма процветающим…
Джахил улыбнулся.
