После его ухода Уил почувствовал себя еще более опустошенным. Уже не один раз, а целых три он предавал Валентину. В первый раз в образе Ромена, затем как Илена Тирск и сейчас как Кайлех. Она никогда его не простит. Уил сидел в темноте. Обстановка очень соответствовала мыслям. Тишину нарушало только шуршание крыс, а затем раздался звук шагов еще одного гостя. Вот уж ночь визитов.
И этого Уилу не нужно было представлять.
— Король Кайлех, мне очень жаль, что вы здесь находитесь, — сказал канцлер Джессом. — Могу я вам чем-то помочь?
— Если только ключами от камеры, — пробормотал Уил, отказываясь поворачиваться и смотреть на слугу короля. Пусть поговорит с его спиной.
— Может быть, принести одеяло?
— Вы забыли, что я горец, канцлер. Нам холод не страшен.
— Тогда свечу. Позвольте мне хотя бы осветить для вас это мрачное пристанище, ваше величество.
— Делайте, что хотите. Мне все равно.
— Поверьте, король Кайлех, мне действительно жаль, что вы здесь находитесь. Когда стражник сообщил мне, кто брошен в тюрьму, я подумал, что его ввели в заблуждение или околдовали. Какая-нибудь ведьма…
— Будьте осторожны, Джессом, упоминая в этой камере ведьм. Иначе можете случайно обнаружить себя по эту сторону решеток.
Канцлер прочистил горло. Справедливости ради нужно заметить, что в голосе Джессома Уилу послышались нотки смущения. Возможно, канцлер был действительно удивлен и искренне сожалел о том, что Кайлех попал в тюрьму?
Уил услышал неприятный звук, словно сквозь прутья решетки проталкивали глиняную тарелку. Слабый свет нарисовал на стенах огромные тени.
— Так будет лучше, — сказал Джессом.
— К чему все это, канцлер, неужели вы ищете отпущения грехов?
— Что вы имеете в виду?
— На ваших руках столько крови!
— Я не понимаю вас, ваше величество.
— Почему же? Мы с вами говорим на одном языке.
— Но что вы можете обо мне знать? — возразил Джессом. — Вы ведь чужестранец.
Нужно быть осторожнее напомнил себе Уил. Действительно, откуда Кайлех мог знать канцлера? Разве что по имени. Тем не менее он больше не хотел прятать правду. Единственным желанием было, чтобы Селимус поторопился и принес ему наконец финальную смерть в соответствии с жутким планом Миррен. Проигнорировав вопрос Джессома, он спросил:
— Где сейчас ваш король?
— Думаю, спит. У него завтра знаменательный день.
— Итак, свадьба состоится, как и планировалось?
— Конечно, ваше величество. Полагаете, что-то может измениться? Думаю, совсем скоро город превратится в вертеп разгула и пьянства. До рассвета осталось не больше часа.
— Моргравийцы так же хотят этого брака, как и бриавельцы, — заметил Уил.
— Конечно. Это же замечательный союз.
— Не для Валентины, Джессом.
— Почему вы так говорите, ваше величество?
— Потому что он ее погубит.
— Он желает ее.
Эти слова разбудили в Уиле новую волну гнева, и он повернулся, чтобы посмотреть в глаза канцлеру.
— Он хочет от нее кое-что получить, Джессом. Селимус желает владеть сверкающим драгоценным камнем Бриавеля и всем остальным, что можно взять у королевства. Его совершенно не волнует Валентина. Он хочет ее тела и сыновей, которых она ему может родить, и еще мира и благополучия, которые она несет с собой. Люди ее любят, поэтому полюбят и его. Хотя сейчас, несомненно, он не вызывает у них ничего, кроме ненависти.
Джессом откашлялся.
— Похоже, вы неплохо знаете южан, король Кайлех.
— Хорошо разбираться в таких вещах моя обязанность, — ворчливо ответил Уил. — Запомните мои слова, Джессом, если он ее погубит — а так и произойдет, — люди поднимутся против него. Наверняка в легионе уже зреет недовольство. Верные слова, да в уши правильных людей, и армия двинется на Селимуса. Не мне вам говорить, какая это мощная сила.
Уил понимал, канцлер слушает его очень внимательно. Этот человек пришел сюда не для того, чтобы поиздеваться над пленником. Если удастся вселить сомнения в этого влиятельного человека, то, возможно, удастся помочь Валентине выжить. Финч упоминал о Джессоме и ключе, но Уил не совсем понял, о чем идет речь, а мальчик больше ничего не говорил. Ему и в голову не приходило, что его маленький друг обладает такой сильной магией, что может перенести свой духовный образ в Перлис.
Джессом прервал его мысли.
— Король поставил во главе легиона своих людей. Они никогда не пойдут против него, — сказал канцлер.
Если Джессом искренен, значит, он допускает, что Селимус уже сыграл свою последнюю злую роль. Заключение в тюрьму и казнь короля Скалистых гор, с которым он лишь несколько дней назад подписал мирный договор к большому удовольствию своего народа, было чистым безумием. Но первая же попытка Джессома отговорить Селимуса от убийства короля горцев провалилась, а вторая могла иметь более страшные последствия. Джессом знал, что заносчивый моргравийский король видит в убийстве Кайлеха преодоление последнего препятствия перед его заветной мечтой — стать императором Селимусом. Канцлер приблизительно представлял себе, какие мысли бродят в голове у короля, и не мог с ними согласиться. Причем категорически, потому что подобные действия стали бы роковой ошибкой.
— Когда такой человек, как Эрид Бенч узнает правду — а это случится, — одного его голоса будет достаточно, чтобы побудить легионеров к действию, — заметил Уил.
Джессома удивило, что Кайлеху известно об Эриде Бенче, но какое это теперь имело значение. Необходимо положить конец смертям и разрушению. Моргравия и Бриавель еще имели шансы достичь никогда ранее не виданного в истории этих королевств союза. Объединение и мир близки. Джессом хотел быть влиятельным канцлером при могущественном короле и стремиться к тому, чтобы сделать Моргравию посредством мира с соседями самым процветающим королевством. Но он не считал Селимуса тем монархом, который сможет повести королевство по этому пути. Стоит кому-то не понравиться королю или он чувствует, что от кого-то исходит угроза, Селимус тут же идет на убийство. С ним у народа нет будущего. Такой правитель, без сомнения, разрушит жизнь всех королевств.
— Мне очень жаль, ваше величество, но господин Бенч умер.
Джессом пришел в изумление, увидев реакцию Кайлеха на его слова. Король горцев откинул голову назад и закрыл глаза, а потом кинулся к решетке и вцепился в нее руками с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев.
— Умер?
Джессом машинально отступил назад. Он вдруг представил себе, как эти огромные ручищи сомкнутся на его шее и сдавят ее со страшной силой — и кто его потом в этом обвинит? Кайлеху терять нечего.
— Боюсь, что так, ваше величество, — осторожно подтвердил свои слова Джессом.
