И сам Тротт становился менее бледным, и сердце его билось ровнее.
Жрец оторвался от фляги с таким трудом, будто он душу свою отрывал. Протянул Чету дрожащей рукой. Внутри еще плескалась вода.
— Забери, — приказал он рычаще, глядя в сторону, — забери, пока могу ее отдать я.
Четери выдернул флягу из цепких пальцев, отошел в сторону.
— Сохрани ее, — с трудом говорил Жрец, так и не поворачиваясь, — и дай выпить птенцу, сыну моему, перед тем как мы будем пробиваться к порталам. Тем разбудишь меня. Не представляешь, что ты сделал этой флягой, дитя. Видно, жена моя нашептала тебе взять ее. Если встанет на нашем пути кто-то из богов, возможно, смогу силой жены моей хоть несколько мгновений выиграть, чтобы пробить нам путь. А сейчас и сам я окреп, и не развеюсь по пути, и тело сына моего смог я восстановить. Не станет он тебе обузой, так же крепка будет его рука до конца. И огонь красной пташки нужен ему будет только после тяжелых ран и битв… но для этого нужно мне уйти в сон, чтобы не разрушать его с прежней силой.
Он быстро, тоскующе взглянул на флягу, словно готов был выдрать ее из рук дракона, и отступил. И тут же глаза его из черных снова стали осмысленными, человеческими, зелеными.
Тротт глубоко вдохнул, покрутил плечами и посмотрел на дракона с признательностью.
— Тут говорят, ты умирать собрался? — поинтересовался Мастер серьезно.
— Теперь, когда ты избавил меня от одышки и стенокардии, придется это отложить, — мрачно ответил Макс, и дракон, хоть и не понял мудреное слово, усмехнулся: он ценил грубоватый юмор. — Как ты нашел нас, Четери? — поинтересовался инляндец. — И как тебе удалось пройти, не привлекая внимания местных богов?
Он вдруг обернулся — но Четери уже и сам услышал, что принцесса проснулась. Она сидела в траве, потягиваясь крыльями, сонно потирая глаза, и недоуменно вертела головой. Остановила взгляд на них — и Тротт, не дожидаясь ответа дракона, поспешил к ней.
Чет хмыкнул и неспешно пошел следом, едва удерживаясь, чтобы не начать насвистывать веселую песенку про дракона-подкаблучника, сочиненную Мири. Он видел, как поднялась навстречу Тротту Алина Рудлог, как обняла его крепко, порывисто, прижавшись к груди, — и инляндец тоже обнял ее в ответ. И прикоснулся губами к волосам.
— Умирать он собрался, — пробормотал Чет весело.
Макс чуть дернулся, будто мог его слышать — и дракон невозмутимо взял одну из пойманных пташек, опустился у воды и принялся ощипывать ее, не глядя на спутников и все же едва слышно насвистывая. Но уши заткнуть он не мог. Да и не хотел, если честно.
Алина
Профессор пах кровью и потом, и на теле его виднелись бурые потеки, и даже на лице кое-где оставались еще подсохшие брызги. Но Алину это не пугало — она только сильнее вжималась в него, чуть ли не впиваясь в спину ногтями, поднимаясь на цыпочки и утыкаясь носом в шею, в щеку, медленно вдыхая и выдыхая, и сильнее кружилась у нее голова от облегчения и счастья.
Одежда и волосы и у нее, и у него почему-то были мокрыми.
— Я думала, в этот раз мы не выкарабкаемся, — пробормотала она, не открывая глаз. Тротт держал ее крепко и терпеливо позволял цепляться за него. Словно понимал, что ей нужно убедиться — он цел, он снова рядом.
— Нам повезло, Алина. Жрец помог. Перенес нас сюда. Прямо в озеро, так что мы немного окунулись.
— Там… это опять был Нерва? Бог-война?
— Да. Как вы себя чувствуете? — Он легко, едва заметно гладил ее в подкрылье, и от каждого движения пальцев она подрагивала, и тело слабело — так невозможно приятно это было. Будто пухом по коже. И мысли разбегались.
— Голова кружится, — пробормотала она расслабленно. — Я сначала думала, что началось землетрясение. Потом уже услышала рев и увидела… его. Не смогла удержаться на высоте после одного из ударов, соскользнула к корням, сжалась там. И все. И больше ничего не помню. Только в ушах звенит. — Алина коснулась своего уха и с удивлением ощупала слипшиеся от крови влажные волосы. — Что случилось?
— Попали под удар плети, — объяснил Тротт, глядя на нее сверху вниз, и тоже осторожно коснулся ее волос. — Я вас подлечил. Но вам нужно нормально смыть кровь, идите к озеру…
— Нет, постойте со мной, — попросила она шепотом и посмотрела ему в глаза. Отпускать не хотелось до нервной дрожи. — Еще немного.
Он застыл, не отводя взгляд, — и так они стояли и смотрели друг на друга. Алина, кусая губы, подняла руку и провела пальцами под его веком, по переносице, скуле — там, где остались кровавые брызги. Тротт не мигал и, казалось, не дышал — и принцесса так же, не дыша, опустила руку на его плечо, на грудь — всю в красных потеках.
— Вы ранены?
Он молча покачал головой, все так же глядя на нее — а она все поглаживала его легонько, с горькой нежностью, и кончики пальцев ее рисовали на его груди кровавый, запутанный, непонятный рисунок.
— Когда-нибудь это все кончится? — проговорила она устало. — Мне жалко вас, лорд Макс. Сколько же можно?
И Тротт снова обнял ее, снова прижал к себе.
— Скоро, — пообещал он глухо ей в макушку. — Вы вернетесь к родным. Война обязательно закончится. Мы победим. Пройдет год, два, и все, что случилось здесь, забудется. И вы будете жить, как прежде.
— А вы? — прошептала она тяжело. — Вас я не забуду, лорд Макс.
В звенящую тишину, окружившую их, ворвался веселый свист, складывающийся в какую-то мелодию, и они даже с некоторым удивлением посмотрели на Чета, сидящего к ним спиной и потрошащего уже вторую птицу. Алина обо всем на свете успела забыть за время этих грустных объятий, и о драконе тоже. А сейчас моргнула, смутилась.
Тротт не ответил — отпустил ее, отошел сам. В глазах у нее расплывалось, то ли от вылеченной контузии, то ли от невыплаканных слез.
— Вам нужно умыться, Алина, — сказал он тихо.
Она улыбнулась — от бессилия — и направилась к озеру.
Пока Алина пила удивительно теплую воду и умывалась, дракон разжег костер. Тротт, что-то сказав ему, исчез в лесу, а Четери расположился спиной к озеру шагах в десяти от кромки воды, продолжая насвистывать и ворошить угли. Он быстро порубил тушки на куски — и по берегу потек запах жареного мяса. Принцесса настороженно взирала на дымок, вьющийся над углями, но после сухого пайка последних дней рот мгновенно заполнился
