убийств…
— Да, это тоже — для дилетантов. На самом деле там наши мафионеры обмениваются информацией, паханы проводят онлайновые конференции, решают кого замочить… А милиция до всего этого добраться не может, хотя страница вроде бы вот она… Но там столько паролей и уровней доступа, что, кроме посвященных, никто не доберется. Даже лучший хакер вашей прокуратуры, если у вас вообще в штате есть хакеры. И если вообще ваше начальство допетрило, что сайт мафии не для прикида создан. Впрочем, — Мухин помедлил, подумав, — может, действительно для прикида, чтобы внимание отвлечь. А настоящий сайт скрыт под вывеской какой-нибудь музыкальной фирмы. Диски Земфиры продают, ха-ха, поди догадайся, что там в глубине…
— Вы думаете, что эти арабы… Что у них есть какие-то цели кроме просвещения? Они ведь ничего другого не пропагандируют, верно?
— Может быть, и есть, — задумчиво сказал Мухин. — Если Аркадий этим заинтересовался… Если он влез в систему… Потратил уйму времени… Значит, полагал, что это важно. И если он передал в отдел кадров Гидрометцентра файлы этого типа с усиками, значит, хотел, чтобы на него обратили внимание.
— Не очень понятно, — сказал Жилин. — Если Немировский имел что-то против Аль-Барауи, то должен был передать эти сведения в ФСБ или нам, в прокуратуру. При чем здесь отдел кадров Гидрометцентра, к которому Немировский отношения не имел?
— Не знаю… Может, у Аркадия возникли подозрения, но не столь основательные, чтобы бежать на Лубянку?
— Его убили, — напомнил Жилин.
— Смотрите на дату. Распечатка сделана два с половиной месяца назад. В то время Аркадий мог еще и не надыбать существенного компромата…
— А почему вы думаете, что потом он компромат получил?
— Это вы думаете, а я вам поддакиваю, — пожал плечами Мухин. — Давайте подведем итог. Насколько мне подсказывает интуиция, дело обстояло так. Аркадий строил какую-то программу по заказу этого Аль-Барауи. Аль-Барауи связан с какой-то исламской просветительской организацией. Сайт этой организации имеет много закрытых гиперссылок, что само по себе подозрительно. Аркадия убивают, поводом может быть конфликт между ним и этим арабом. А точнее — между ним и этой организацией. Причем нетрудно догадаться — какой именно конфликт. Я-то Аркадия хорошо знаю… знал… Если он обнаружил этот сайт, а он его обнаружил, это ясно из распечатки в личном деле араба… Он просто делом чести считал бы влезть во все уровни. И должно быть, обнаружил там нечто, опасное для здоровья. Сопоставил то, что узнал, с программой, которую создавал… Я внятно рассуждаю?
— Внятно, — мрачно сказал Жилин. — Вы еще будете пробовать пароли?
— Нет, — с сожалением признался Мухин. — Можно попробовать, но не сейчас, как-нибудь ночью, когда линия свободнее, сейчас информация идет очень медленно, килобайт в секунду, ерунда…
— Тогда отключите линию, — попросил Жилин, — мне нужно сделать два-три звонка.
— Это пожалуйста, — согласился Мухин, пробежал пальцами по клавиатуре, отчего текст на экране совершенно не изменился, и сказал: — Звоните, линия свободна.
Жилин подошел к аппарату и потянул провод, ему не хотелось говорить при Мухине, но провод оказался коротким, а программист, услышав, как следователь возится за его спиной, обернулся и сказал:
— Мне выйти, что ли?
— Да ладно, — махнул рукой Жилин. — Можете остаться, еще ваша помощь понадобится…
— Если будете платить зелеными, всегда готов.
Сначала Жилин набрал номер Быковского, опера, которому поручено было пошуровать по связям Тамары Немировской — может, удастся нащупать новую ниточку и выйти на след. Трубку долго не поднимали, и Жилин решил, что оперуполномоченный все еще бродит в поисках информации. После десятого гудка послышался голос, не Быковского, впрочем, а Резанова, разделявшего с ним кабинет.
— Да он выехал в мэрию, — сообщил Резанов, слышно было, что он что-то жует. — Насколько я понял, Леня нашел, что у Немировских была дача, записанная на чужое имя. Поехал проверять.
— Что он может найти в мэрии, — удивился Жилин, — если дача на Немировского не записана?
— Да там вроде бы какая-то доверенность… Не знаю. Вернется, сам скажет. Как ему с вами связаться?
— Перезвоню через час, — сказал Жилин и, сверившись с листком бумаги, заложенным в блокнот, набрал другой номер.
— Перфильеву из отдела кадров, пожалуйста, — сказал он.
— По какому вопросу? — поинтересовался серьезный женский голос.
— Жилин из горпрокуратуры.
— Слушаю, — сказал недовольный голос Перфильевой несколько секунд спустя. — Это опять вы?
— Опять я, — вздохнул Жилин. — Я ознакомился с документами, и у меня возникли два вопроса. Первый: как в деле стажера Аль-Барауи оказались англоязычные и арабские тексты, перекачанные из Интернета? И второй: как отразилась информация, содержащаяся в этих текстах, на деятельности Аль-Барауи в качестве стажера ЕКА? Я имею в виду, естественно, сугубо кадровые проблемы.
— Как оказались? Вы думаете, я помню? Сейчас, минуту, я взгляну в дело…
Минута растянулась на три, Жилин терпеливо ждал, а программисту надоело прислушиваться к разговору, тем более, что и слушать было нечего, и он повернулся к компьютеру.
— Так, — сказала наконец Перфильева. — Файлы, о которых вы говорите, были пересланы на наш компьютер по электронной почте. Получены двенадцатого апреля в три сорок ночи. Пользовательское имя отправителя Немир. Сказать по буквам?
— Нет, — отказался Жилин. — Почему вы приобщили файлы к делу? И на второй вопрос вы не ответили.
— Приобщила не я, а компьютер. Файлы пришли с примечанием «к делу Абдулвахаба Аль-Барауи», программа и выполнила указание.
— Но так ведь каждый может переслать любой текст, потребовать, чтобы компьютер приобщил, и тогда на сотрудника можно наклепать любой компромат, — удивился Жилин.
— Каждый не может, — ответила Перфильева. — Только из нашего отдела или кто-то, кому поручено собрать информацию и сообщен пароль. Компьютер сверяет пароли и тогда…
— Понятно, — перебил Жилин. Уж что касается паролей, то вряд ли здесь Аркадий столкнулся с проблемой.
— А на второй вопрос? — спросил он.
— Почему это должно было отразиться? Мне кажется, что пока вы не появились, никто эти файлы и не читал.
— Неинтересно было? — съязвил Жилин.
— Представьте себе, — рассердилась Перфильева. — Какое нам дело, чем он там занимался в Европе?
— Даже если совершал противоправные действия?
— Не в России же!
— Спасибо за разъяснения, — сказал Жилин, поняв, что ничего больше не добьется.
— А что, — смягчилась Перфильева, — это Аль-Барауи что-то натворил? Если да, то мы должны сообщить об этом в ЕКА, записать в его дело, может, даже прервать контракт.
— Нет, ничего, — торопливо сказал Жилин. — Скажите… Это уже не по делу, а так, интересно… Когда случился ураган, в центре знали об этом заранее? Я имею в виду…
— Господи! — воскликнула Перфильева. — Тут вчера репортеры с этим вопросом полдня носились. Знали-не знали, предупредили-не предупредили. Точно знали только в отделе краткосрочных прогнозов. Остальные слышали краем уха.
— А в каком отделе работает Аль-Барауи?
— Так его дело перед вами! В этом отделе и работает.
— Файл в Гидрометцентр переслал Немировский, — сообщил
