Не могу сказать, что жалела женщину. Да и она, покидая зал суда, под конвоем из доброго десятка кураторов, не выразила ни слова сожаления. За это, наверное, ее стоило уважать, но внутри у меня не было никаких чувств. Не было ничего, кроме пустоты и толики сожаления, касавшейся Влада.
Как воспринял эту новость Гроза? Я не знаю. Мы больше не общались с того момента, когда я вернулась в академию. Но к этому дню Влад уже все знал и о предательстве матери, и о том, что она убила меня. Да, именно убила. Не пыталась, а перерезала горло, не зная о том, что на моем пальце надет редкий и очень дорогой артефакт. Артефакт, который она некогда отдала темному кузнецу по имени Булат, как плату за восстановленный ключ тьмы.
— Ты в порядке? — Федор, стоявший рядом, вопросительно посмотрел мне в глаза.
— Да, — ответила тихо.
Зал суда постепенно опустел и мы с домовым ждали, когда уйдут последние из присутствующих. Уже в коридоре, села на стул, намереваясь дождаться Демитра. Старший куратор ушел к судье вместе с Ядвигой и профессорами из академии. Все они свидетельствовали против Марго, но о чем собирались разговаривать с судьей, я не знала. Могла лишь предположить, что предупреждали о том, что охрану требуется усилить, что Холодная очень опасна. Но я могу и ошибаться.
— Лада!
Знакомый голос заставил меня вздрогнуть и поднять взгляд.
Влад стоял в нескольких шагах от меня. Его темные глаза казались полными гнева, но я чувствовала, понимала, что этот гнев не направлен на меня.
— Мне казалось, ты ушел сразу, как только увели твою мать, — произнесла я, вспомнив, как Гроза вышел из зала суда, когда Маргариту вывели с конвоем в противоположную дверь.
— Я хотел увидеться с ней до того, как ее переведут в Черный замок, — быстро ответил он.
— Это наша тюрьма, Лада, — пояснил тихо Федор, забравшийся на соседний стул и сидевший рядом. — В магическом мире.
— Мы можем поговорить? — спросил Влад. Мне показалось, что он необычайно сдержан. Это совсем не было похоже на того Грозу, которого я знала.
— Нет! — рявкнул Федя и, спрыгнув со стула, встал так, чтобы преградить путь дампиру.
— Да, — ответила я и тоже поднявшись, опустила взгляд на своего защитника. — Федор, все в порядке. Я ему верю.
— А я бы не стал. Яблоко от яблони… — затянул было домовой, но я покачала головой и шагнула к Грозе.
В темных глазах парня промелькнуло облегчение и благодарность.
— Говори, — велела, ощущая некоторую свою власть над ним.
Прежде чем что-то произнести, он вздохнул, затем запустил руки в темные волосы и вздохнул снова. Отчего-то стало понятно: парень не винит меня в том, что произошло с его матерью. Это радовало. Не думала, что он будет настолько адекватным.
— Я ухожу, — наконец, сказал он.
Приподняв брови, вопросительно посмотрела на дампира.
— То есть?
— Ухожу их академии, — быстро и твердо ответил он.
— Это лишнее! — воскликнула я. — Зачем?
— Так надо. Я не могу оставаться там.
— Идиот! — взорвалась от переполнявших меня эмоций. — Тебе осталось учиться каких-то несколько месяцев, чтобы получить диплом. Стоило тратить столько лет, столько труда, чтобы вот так… — сказала и запнулась.
В его взгляде промелькнуло что-то такое, отчего поток гневных слов прекратился.
— Не думала, что ты настолько трус, — все же припечатала напоследок дампира. — Испугался косых взглядов?
Он вздохнул снова. На моей памяти Влад никогда столько не вздыхал. Казалось таким образом он пытается сдержаться, чтобы не сделать, или не сказать то, что говорить не стоит.
— Я сожалею за то, что сделала моя мать, — произнес он то, что, видимо, собирался сказать с самого начала. — Я не знал. Клянусь.
— Верю, — ответила просто. — Вы слишком разные. Тебе стоит остаться, доучиться. Ты не твоя мать. Не иди на поводу у чувств. Поступи так, как будет истинно правильно, — сказав все это я подняла руку и положила ему ее на плечо.
Парень вздрогнул, в темных глазах промелькнуло нечто яркое. Надежда?
— Ты мне нравишься, Лада, — сказал он решительно.
— Ты мне тоже. Но не так, как ты бы хотел этого, — я уронила руку. — Но я буду гордиться нашей дружбой, если ты останешься. Возможно, тебе будет теперь нелегко учиться. Но твои друзья и я, мы поможем, — сама не знаю, почему хотелось так удержать Влада в академии. Все мои слова, которые я ему сейчас говорила, шли от сердца. Но примет ли он только дружбу? И что мне делать, если ничего другого я просто не могу ему дать?
Я была честна с ним. Всегда. И хотела оставаться честной до конца.
— У меня даже нет шанса? — непривычно спокойно спросил парень. А я невольно вздрогнула, когда ощутила присутствие в коридоре того, кого действительно любила.
Северский возник за поворотом, там, за спиной Грозы. Но еще до того, как он вышел вместе с Добрым и Ядвигой, в сердце отдалось нежностью и теплом.
Заметив мой взгляд и перемену на лице, Гроза резко обернулся и увидел делегацию из академии. Все те, кто свидетельствовали против его матери. Все те, кого он прекрасно знал и кто прекрасно знал его.
Усмехнувшись, Влад произнес:
— Я понял. — После чего коротко и весомо добавил: — Прости, если что-то не так.
Он еще раз посмотрел на меня, затем сделал шаг в сторону и прошел мимо в направлении выхода. Я же оглянувшись, проводила его взглядом.
Демитр подошел ближе. Он не прикоснулся ко мне, не взял за руку, лишь посмотрел и в его глазах промелькнул отчетливый вопрос:
«Все в порядке?»
«Да!» — также молча, одними глазами, ответила я.
— Ну что, господа? — спросил профессор Добрый. — Кажется, нам пора назад. В академию уже приехали гости. А скоро соревнования.
— Соловей первым ускакал на свою подготовку, — пошутила яга и нервно коснулась головы, отчего-то поморщившись.
— Да, нам пора, — согласился Демитр.
— Но вы, молодые люди, можете и немного опоздать, — добавил Добрый, после чего наигранно вздохнул. — А завтра, кстати, у нас появится новый директор, — он улыбнулся. — Мы уже получили документы и приказ.
— И кто это будет? — спросила яга.
— Кто же знает. Вот, когда приедет, тогда и увидим, — Добрый предложил руку декану и открыл портал взмахом руки.
— До встречи, господа, — сказал он, глядя на нас с Димой и Федором, а затем обоих, и его и Ядвигу, поглотила тьма.
Федор нервно переминался с ноги на ногу, прежде чем сказать:
— Ах, да! У меня ведь тоже дела! Надо помочь Марине Александровне навести порядок в ее доме. Ох и погром там учинили. А у нас уже и обои новые, и плита… — он хитро улыбнулся и попятился назад, а затем попросту исчез, оставив нас с Демитром стоять в коридоре совершенно одних.
