находилась в эпицентре всего происходящего между Юлианом и Пенелопой.
– Выходит, Браво украл эту вазу, передал дружку, и как ни в чём не бывало вернулся на праздник? Я знал, что он мерзавец, но не до такой степени.
– Мы не знаем наверняка, Юлиан. Это могло быть элементарным совпадением.
– Нет, не могло. Мы оба это знаем. Этим поступком Браво убил сразу двух зайцев – обогатился на продаже дорогого артефакта, и убрал конкурента со своего пути, то бишь меня!
Юлиан представил, как разрывает горло Браво. Это заставило его улыбнуться.
– Мы всего-навсего видели одного из его друзей. Он мог проходить мимо…
– Нет, не мог. Сегодня Пенелопа узнает, кто такой Браво на самом деле. Сегодня он встанет на колени и перед ней, и передо мной.
Сначала Юлиану казалось, что он не будет чувствовать ничего, кроме ненависти. Но спустя минуту оказалась, что эта ненависть смешалась с чувством некоторой радости. Она была связана с тем, что Юлиан хотел именно этого – узнать, что во всём виноват Браво.
Он допускал эту мысль и раньше, но не думал, что всё окажется настолько просто.
– В который раз говорю тебе не рубить сгоряча, – дал совет Гарет.
– Я убью его.
Юлиан был готов засмеяться, словно карикатурный злодей.
– Думаю, сперва стоит поговорить.
– Не переживай. И он, и Пенелопа, услышат от меня много интересного.
Юлиан почувствовал, как левая рука начинает пульсировать. Некая скрытая сила просилась наружу – умоляла прекратить сдерживать её оковы и наконец позволить показать себя во всей красе.
Гарет встал с места, вплотную приблизившись к Юлиану.
– Завтра же вместе поговорим с ним, – размеренно произнёс он.
Попытки привнести спокойствие показались Юлиану смехотворными. Ни Гарет, ни Джампаоло Раньери, ни Господь не были способны остановить его.
– Не сегодня. Сейчас, – проговорил он.
– Одумайся. Я никуда не пущу тебя.
Юлиан не стал его слушать. Демон, внезапно превратившийся из внутреннего в открытый, развернул юношу и отправил в сторону выхода.
Гарет предпринял попытку остановить Юлиана, схватив того рукой, но внезапно остолбенел. Шевелиться могло только его лицо.
– Как ты это сделал? – с ноткой шока спросил он. – Что это за сила?
Его глаза лихорадочно бегали туда-обратно, а по движению лицевых нервов Юлиан понял, что Гарет изо всех сил пытается освободиться.
Но демон играюче сдерживал его.
– Не знаю, Гарет, – ответил Юлиан. – Я не знаю.
Не находя необходимости освобождать соседа, Юлиан продолжил своё шествие. Несмотря на то, что он был одет в короткую ветровку, он ощущал на себе длинный чёрный плащ, эффектно развивающийся по ветру.
11 глава. (Не) главный герой
Зима проникала в каждую клетку его тела. Порой морозная и сухая, порой мокрая и раздражающая, она всячески намекала Аарону о том, что является его стихией. Но он не хотел в это верить, потому что всегда мечтал о весне.
Шёл последний месяц зимы. Но Аарон знал, что ни солнце, ни подснежники, ни лужи не смогут прогнать холод из его нутра. Он так и останется тем, кого больше всего ненавидит – ледяным монстром, которым пугают детей.
Аарону было стыдно думать о таком, потому что он всегда считал, что сопливая философия является уделом маленьких девочек и слабых мальчиков, которые в силу своей беспомощности не имеют возможности добиться того, чего хотят.
Сил у Аарона было хоть отбавляй, но порой они не имели никакого значения.
– Ситуация ухудшается, – понуро проговорила Марта Бергер.
Она старалась вести себя максимально деликатно и сдержанно, но Аарон терпеть не мог этого. Лучше слышать правду такой, какая она есть, нежели прятаться за маской лжи и лицемерия.
– Требую конкретики, – выразительно произнёс Аарон.
Бергер посмотрела на него так, будто всегда ненавидела, но сама не знала за что, после чего ответила:
– У нас практически не осталось времени.
– Она умрёт, не так ли?
Аарон не был уверен, что хочет слышать ответ. Но если он не спросит, покажет свою слабость, чего допустить было никак нельзя.
– Не заставляй меня это говорить тебе, – дрожащим голосом ответила фрау Бергер. – Роза дорога не только тебе, но и мне.
– Я её сын, – пояснил очевидное Аарон.
– А я – подруга детства и юности.
– Так сделайте что-нибудь! Для чего существуют ваши больницы? Для того, чтобы с кислыми лицами рассуждать о том, как мало времени остаётся?
Фрау Бергер оскорбилась. К счастью, Аарона это нисколько не волновало.
– Ты должен понять, что у нас нет ни аппаратуры, ни достаточно квалифицированных специалистов для проведения подобных операций…
– Тогда какой в вас смысл? Я даже не уверен, что вы диагноз правильно поставили.
Фрау Бергер выдохнула и закрыла глаза. Аарон заметил небольшую слезу на её щеке, что пробудило в нём ураган презрения. Он был без остатка уверен в лицемерии врача, потому что даже он – сын Розы Браво, сдерживал свои слёзы.
Мужчины не плачут. Не должны плакать и врачи – в независимости от пола. Прежде всего, они являются инструментами для спасения чужих жизней. Оттого они должны быть беспристрастными, холодными и расчётливыми.
– Я понимаю тебя, Аарон, – произнесла фрау Бергер. – Понимаю, как никто другой. Но я не её лечащий врач, а её заболевание находится вне зоны моей компетенции. Я здесь лишь для того, чтобы…
– Чтобы что? – не выдержал и перебил её Аарон.
– Чтобы сказать, что ей больше нельзя оставаться в Свайзлаутерне.
– То, что ваша больница лишь вредит ей, я знал и раньше.
– Аарон, ты не понимаешь…
– Я всё понимаю.
Он терпеть не мог, когда с ним обращались как с ребёнком. Всю жизнь росший без отца, Аарон заменил для своей семьи его. Он вынужден был тянуть на себе и мать, и сестру Элизу. Фрау Бергер никогда не понять, что это значит и насколько это сложно.
Аарон вырос рано. Куда раньше, чем заслуживает любой ребёнок.
– Остался лишь один шанс, – сказала Марта. – И, увы, он призрачный. В Берлине проводят подобные операции. Однако, это не только рискованно, но и стоит денег.
Этого стоило ожидать. Абсолютно всё – даже человеческая жизнь, стоило денег.
– Сколько? – стойко спросил Аарон.
Ему пришлось сохранять каменное лицо, потому что он боялся услышать то, что услышит.
«Боялся». Пресловутое слово, которого Аарон всегда стыдился. Он многократно убеждал себя в том, что это чувство ему чуждо. Но прямо сейчас – впервые за долгое время, у него затряслись колени.
– Это стоит уточнять в клинике, – неопределённо ответила фрау Бергер. – Стоимость рассчитывается индивидуально для каждого пациента.
– Мне нужны цифры, – размеренно проговорил Аарон.
– Я поговорю со знакомыми
